Читать книгу - "Шаг за порог - Денис Кащеев"

Сначала она было решила, что все это — фокусы одного из трутней, но, прислушавшись к себе, поняла, что стороннего вмешательства не ощущает — ни грубого и беспардонного, в стиле того-что-стоит-за-ней, ни деликатного, отличавшего местную Чужую. Должно быть, оба монстра были сейчас слишком заняты друг другом: все силы первого уходили на контроль над вторым, в сознание которого он прорвался, воспользовавшись невольным Настиным посредничеством. Упование Чужой на блок оказалось тщетным: мощь и опыт противников были просто несопоставимы — теперь это сделалось очевидным — и узник злого леса без труда пробил ее ментальную защиту. В тот же миг личина Насти, подразумевавшая не только внешнюю, но и внутреннюю идентичность, из удобного инструмента превратилась для Чужой в проклятие: матерый трутень овладел копией, как до этого — оригиналом. Сейчас, вероятно, он гнал ее к себе, рассчитывая с помощью послушной марионетки освободиться из западни, в которую угодил.

С тех пор тот-кто-стоит-за-ней ни разу не возвращался к Насте — словно забыл о ней, предпочтя новую, продвинутую игрушку. И, надо признать, девушку такая измена нисколько не огорчала.

Что же до «взгляда сквозь стены» — каких-нибудь полгода назад Настя дорого готова была бы заплатить, предложи ей мироздание такой крутой навык, сейчас же он не вызывал у нее ничего, кроме раздражения. Хочешь отрешиться от всего, закрываешь глаза — а оно начинается. И не деться от этого никуда, не выключить, даже потише не сделать! Отчаявшись, девушка уговорила себя считать это сном — с ночных грез какой спрос? Тем более, что в какой-то момент она и в самом деле задремала, но, когда снова открыла глаза, помнила происходившее в медотсеке до звука, до мановения.

Впрочем, было бы что помнить! В соседнем боксе, вся окутанная трубочками и проводками, подсоединенными к телу в самых неожиданных местах, Галя Измайлова уже который час лежала практически неподвижно. Как же Настя ей завидовала! Галя ждет ребенка! У нее, Насти, детей не будет никогда. По крайней мере, человеческих детей. И уж лучше тогда чтобы вообще никаких! Хотя там, в мире монстров, все по-иному… Тот-кто-стоит-за-ней приоткрыл Насте лишь самый краешек картины, и девушка мало что в ней поняла, но и того немногого было достаточно, чтобы оцепенеть от ужаса и омерзения…

Перед входом в Галин бокс на стуле сидел Олег. Дверь, обычно прозрачная, с началом процедур сделалась снаружи такой же зеркальной, как была изнутри, и Измайлову юноша не видел. Может, для него это было и к лучшему: не все зрелища парни способны выдержать без ущерба для своей ранимой психики! Вход в бокс Светлову также был заказан: его офицерским кольцом дверь не отрывалась. Честно говоря, Настя сомневалась, что здесь сейчас сработало бы и капитанское.

Олег не отрывал глаз от двери бокса, и менее внимательный наблюдатель мог бы, наверное, подумать, что мыслями юноша сейчас там, внутри, возле возлюбленной, но на деле все было несколько прозаичнее: Светлов смотрел на отражение в зеркале своей собеседницы — Иры Зварыч. В отличие от Олега, та находилась в медотсеке по долгу службы: несла дежурство, зримым свидетельством чего служил мушкетон, небрежно лежавший у нее на коленях.

— Все равно не понимаю, — проговорил Олег — вполголоса, словно боясь кому-то помешать. — Какая-то нарочитая бесчеловечность! К тому же, еще и совершенно не рациональная!

— Ты это о чем? — без особого интереса осведомилась из-за его спины Ира.

— Об изгоях, отданных на растерзание Чужой!

— И тебя сейчас волнует именно это?! — изогнув крутой дугой левую бровь, хмыкнула Зварыч. — Ну ты даешь, Светлов! Если, когда там, — показала она раструбом мушкетона на бокс, — буду лежать я, Игорь станет вести за дверью разговоры о политике, я, когда выйду, голову ему оторву!

— Игорь? — переспросил Олег. Не будь ей наплевать, Настя, пожалуй, тоже бы удивилась: ничего такого между Зварыч и Палиенко она на замечала — скорее уж Игорь симпатизировал Даше Макаускайте, а Ира благоволила Киму… Наверное, плохо смотрела.

— Ну, а кто же еще? — невозмутимо пожала плечами Зварыч.

— Ну да… — рассеянно пробормотал Светлов. — А тут какое дело… Там, — кивнул он на зеркальную дверь, — я сейчас уже ни на что не могу повлиять. А здесь…

— Поверь, здесь тоже не можешь, — заявила девушка.

— Один — да, — не стал спорить Олег. — Но если недовольных окажется хотя бы несколько…

— На меня не рассчитывай, — тут же мотнула головой Зварыч. — Я — сама лояльность.

— Я знаю. Хотя до конца и не понимаю, почему. Что такого тебе сделали союзники?

— Да ничего, — пожала плечами Ира. — Просто они оказались в плохом месте в плохое время.

— Но это же люди! Со своими недостатками, но люди! Парни, девчонки!

— Парни и девчонки, которым не повезло. Правильно вчера Руденко сказала: бессердечным убийцей себя чувствовать никому не хочется. Но когда приходится выбирать между своими и чужими — решение очевидно.

— А разве прежде, чем выбирать «между», не надо попробовать сберечь и то, и то? И своих, и не очень?

— Надо. Искали такой вариант. Не нашли.

— Плохо искали!

— Так предложи свой. Мамаев охотно его выслушает.

— Да я их ему вчера вечером уже с десяток предложил!

— Например?

— Самое простое: тупо снизить пайки. Да, будет голодно. Но не смертельно!

— Ну да, дождаться, пока от дистрофии руки перестанут держать мушкетон, и наши шансы в драке с узниками уравняются! К тому же, население форта будет расти. Вон, первая ласточка! — снова ткнула она стволом в сторону двери бокса. — Каждый раз урезать пайку? Или в какой-то момент все же начать избавляться от лишних ртов? Выставляя изгоев за ворота не толпой, а по одному, чтобы Чужой было легче с ними справиться?

— Хорошо, пайку не трогать. Охота. Можно посылать в лес тех же арестантов. Да, это может быть рискованно, но все же шанс. Придет к Виктории Чужая, не придет — это еще бабушка надвое сказала, а едой они начнут себя обеспечивать — еще и нам перепадет! По возвращении из леса будут сдавать мушкетоны под прицелом карабина. А если кто надумает сбежать с парализатором — сам себе будет злобный Буратино! Против трутня мушкетон ему все равно не поможет, а мы тогда уже с чистой совестью…

— Ты главного не понимаешь, — покачала головой Ира. — Основная опасность не в том, что кто-то из пленных сбежит с оружием. Не в том, что, вернувшись с охоты, они попробуют отбить назад Викторию — на этот случай действительно можно предпринять меры. И даже не в том, что кого-то убьет в лесу или в поле Чужая! А вот если трутень кого-то укусит, и такой человек — точнее, не совсем уже человек — попадет в форт… Мало нам Журовой? Мамаев, кстати, говорил с ней позавчера, когда вы не вернулись вовремя. Провел в боксе почти полчаса и вышел в полном апофигее. Я знаю, потому что лично страховала его снаружи с карабином… И после этого он строжайше запретил нам выходить из форта! По-моему, даже сомневался, пускать ли внутрь ваш отряд! В курсе, кстати, что Рыжий теперь под подозрением? Мамаев полночи сидел с Игорем, Дашкой и Герой, восстанавливая вашу одиссею буквально по минутам, и выяснил, что Артем на какое-то время оставался один. Ну, когда вы все в лес побежали, а он в вездеходе сидел. Теперь с ним всюду неотлучно ходит Ким, ждет, не начнется ли падучая. Даже удивляюсь, что Рыжий до сих пор не в изоляторе — благо, есть свободный! Разве что, Мамаев бокс для своей Хюррем бережет?