Читать книгу - "Блудный сын, или Ойкумена. Двадцать лет спустя. Книга 2. Беглец - Генри Лайон Олди"

Тут все и начинается.

Йогин отслеживает изменения с опозданием: едва заметным, удивившим его самого. Он испытывал сходные чувства при длительной коллективной медитации: границы между тварным миром и галлюцинаторным комплексом стираются, вместе с ними стираются границы между тобой и другими. Разум повисает меж двумя ладонями мировой иллюзии, касаясь обеих, но не принадлежа им. Разум? Сейчас это происходит с физическим телом гуру. Утратив материальность, оно сливается с аурой, растворяется в ней – сахар в кипятке. Разница меж духом и плотью теряет значение, ею можно пренебречь. Семьдесят две тысячи каналов стремительно наполняются мощными потоками энергии, пульсируют от вихревых структур. С остальными коллантариями происходит то же самое: часть общего, Горакша-натх чует изменения. Люди светятся: перламутр, золото, янтарь, пурпур, бирюза, изумруд, аквамарин. Свет исходит из живых сосудов, свивается в огненные плети. Змеи Кундалини восстают ото сна. Ползут, формируют единый позвоночник, хребет колланта; соединяют коллантариев и йогина двойным сияющим контуром, похожим на орнамент стен храма Рудры на Вайшакхе.

Растет жар.

«Я не боюсь».

Сказываются годы аскезы и беспощадных упражнений: Горакша-натх без труда впускает в себя чужой жар, присваивает, выпускает наружу, к другим коллантариям. Замыкает контур, позволяя коллективному существу обрести целостность. Энергобаланс, сказал генерал Бхимасена, и гуру тогда не ответил. Он отвечает сейчас. Поддержка, регулировка, контроль – это Горакша-натх умеет лучше всего, лучше всех. Баланс йогина-брамайна, баланс энергосистем бункера, балланс пассажирского колланта – для гуру нет разницы. Он распахивает себя перед новой формой бытия, и бытие отвечает ему взаимностью.

Перед йогином распахивается космос.

«Я не боюсь».

У гуру захватывает дух. Эти слова – захватывает дух – наиболее точные из скудных человеческих слов, способных хотя бы частично передать суть происходящего. Всю жизнь Горакша-натх шел к этому моменту, а когда момент настал – он принес не радость, но величайшее потрясение.

Непостижимость. Многомерность. Пустота. Наполнение. Движение. Покой. Формы. Отсутствие форм. Тысячи обличий: они пожирают друг друга и возрождаются. Иллюзия. Еще одна иллюзия. Прекрасная, завораживающая, величественная. Опасная. В нее хочется поверить, счесть истиной и возгласить: вот цель, к которой я стремился, и она достигнута.

Нет. Это шаг. Веха на пути дхармы.

Нет. Это цветы на обочине дороги.

Да. Скажи «да» и иди дальше.

– Эй, где коня потерял?

Бездны космоса? Лучи и волны? Магнитные поля и гравитация?

«Я трижды не боюсь».

Дробный перестук копыт. Фыркает лошадь. В лицо бьет ветер, неся запахи чабреца, полыни, конского пота. Пыльная степь, изрезанная оврагами, убегает к горизонту. Там скалятся иззубренные клыки гор. Закат красит вершины запекшейся кровью. Смотреть больно, глаза слезятся.

– Коня, говорю, где потерял?

Отряд идет по степи рысью, давая лошадям возможность размять ноги. Семеро всадников, двое пеших. Безлошадными остались Горакша-натх и дикарь-астланин – в галлюцинаторном комплексе он выглядит точно так же, как и на Чайтре. Остальные преобразились, обзавелись оружием: сабли, пики, мечи.

Помпилианец облачился в доспех.

В собственной руке гуру с некоторым удивлением обнаруживает трезубец: длинный, глянцево-черный, словно облитый смолой. Заточенные «под бритву» наконечники не оставляют сомнений в смертоносности трезубца. Атрибут Рудры Адинатха?! У Благого Рудры отличное чувство юмора. Горакша-натх редко испытывал потребность взглянуть на себя в зеркало, но сейчас бы не отказался.

Увы, зеркала под рукой нет.

Без особых усилий йогин и астланин держатся рядом со всадниками, не отстают. Усталость? Тело легкое, звонкое, мышцы переполняет сила. Босые ступни топчут ковыль и полынь, нечувствительные к буграм и выбоинам. Так можно бежать сутки напролет.

Иллюзия. Пеший ты или конный – иллюзия. Ее обратная сторона. Вторичный эффект Вейса, знакомый любому энергету.

– Я есть все, – отвечает гуру на заданный вопрос. – Сам себе и конь, и всадник.

Ответ приводит астланина в восторг:

– Брат!

От избытка чувств дикарь высоко подпрыгивает на бегу, хлопает в ладоши.

– Ты есть все? Ты есть я!

Йогин не разделяет его восторга, но это не смущает астланина: он ликует. Кажется, он даже начал чуточку светиться. Справа и слева от их колланта пылят еще два конных отряда. Первое потрясение сглаживается, Горакша-натх вспоминает, как в ордене натхов едва не произошел раскол. Это случилось, когда Ойкумену со сверхсветовой скоростью облетела весть о коллективных антисах. «Вот оно! – вскричали горячие головы. – То, к чему мы стремились!» Сам Горакша-натх тогда недавно получил свои серьги и не присутствовал на Совете Духовных Лидеров, но со слов учителя знал, о чем зашла речь.

– Короткий путь к цели! – убеждали одни. – Мы должны им воспользоваться!

– Коротких путей нет, – возражали другие. – В итоге они оказываются длиннее, либо ведут в тупик.

– Пусть так! Мы должны, мы обязаны попробовать!

Трое натхов, носителей серег, сели на корабль и отправились в коллант-центр на Китте. Они вернулись через пару месяцев.

– Я не прошел, – сказал первый.

– Я прошел, – сказал второй. – Это не путь.

– Я прошел. Это путь, – сказал третий. – Но это чужой путь.

Орден уцелел. Было принято решение: любой может выйти в большое тело, став участником колланта. Но при этом он не становится антисом. Какой ты антис, воплощение божества, если не способен уйти в волну сам, по собственной воле, без помощи живых костылей – инорасцев? Десять человек могут поднять камень, слишком тяжелый для каждого из них. Но разве это значит, что ты поднял его в одиночку?!

Помпилианец, возглавляющий отряд, придерживает коня. Встает на стременах, вглядывается из-под козырька ладони. Пики гор полыхают, слепят глаза. Тем не менее гуру видит: от предгорий по степи, прямо к ним, движется бесформенная тень.

– Возвращаемся!

Назад отряд несется быстрее. Размашистый галоп коней, сгусток волн и лучей пронзает космические просторы. Две реальности, две иллюзии накладываются, меняются местами, проступают одна сквозь другую. Копыта грохочут по каменистому распадку. Горакша-натх узнает местность: брови-холмы, лощина, редколесье. Вдали – крыша тренировочного бункера, ржавый гриб в центре широкой плеши на опушке леса.

Коллант вышел в большое тело на полигоне, в двух километрах от бункера. Сейчас коллант возвращается в исходную точку, отрабатывая точность маневра и выход на цель.

II

– Вас ждут, – доложил охранник в штатском.