Читать книгу - "Диаспора - Борис Иванов"

Хобби бывают разные: покойный Фостер увлекался разведением пираний и, худо-бедно, мог быть зачислен в преславную когорту аквариумистов. Еще он коллекционировал подделки шедевров живописи. Все еще здравствующий Юбер-Лекарь разводил розы — в подражание Шерлоку Холмсу, что ли? — и увлекался шахматами, что, впрочем, не мешало ему оставаться ключевой фигурой в области незаконных валютных операций практически на всем северном полушарии планеты. Альф-Маэстро виртуозно дудел в саксофон и попутно контролировал треть нелегального вывоза рабочей силы на Инферну. Руди-Франт был помешан на женщинах. Шутов-Валет пил как лошадь. И так далее.

И только Хубилай не был замечен ни в пристрастиях к гастрономическим изыскам, ни в интересе к хоть какому-то виду искусства, ни в слабости любого другого толка. Пристрастий у Хубилая не было.

Была только Страсть. Единственная и великая — Страсть к Власти.

Именно желание властвовать, подчинять себе все и вся вело Кублу по жизни и составляло единственную суть последней. Кубла не нуждался в том, чтобы примешивать к возвышенной, пьянящей субстанции Власти низменную материю плотских удовольствий. Как сказал кто-то из древних писателей о другом — историческом, — но чем-то на Кублу похожем персонаже: он Власть потреблял чистой. Неразбавленной.

У него — единственного из членов «уважаемого общества» — не было ни собственного портного, ни личного психиатра. Зато была отлично поставленная команда личной охраны и собственная разведка, которой позавидовали бы соответствующие службы некоторых государств. С начальником этой разведки — одним из наиболее преданных людей — Кубла и беседовал сейчас во внутреннем дворе своей резиденции «Кречет». Дворе довольно унылом, на мрачные мысли наводящем.

Резиденция эта — нечто среднее между средневековым замком и просто большим каменным особняком — была упрятана в ущелье горного кряжа, «подпиравшего» столицу Фронды с юга. Никому из тех непосвященных, которым случилось повидать ее, не могло прийти в голову, что перед ним — обиталище обладателя одного из самых больших состояний на планете. Не хижина, конечно, но и не дворец. Высокие стены, окружавшие «Кречет», скорее наводили на мысль о тюрьме.

Возглавлял собственный, его величества Кублы шпионский корпус, как уже было сказано, его преданнейший соратник, именовать которого рекомендовалось вполне соответствующей его статусу кличкой — «Мюрид». Сегодня, впрочем, преданность его была поставлена под сильное сомнение. Мюрид это понимал и порядком нервничал.

— Ты знаешь, Мюрид, — тихим, недобрым голосом сообщил своему собеседнику Кубла, — я не люблю, когда меня водят за нос... Не люблю этого и не прощаю. Никому не прощаю, Мюрид... И ты не найдешь ни одного человека, который может похвастать, что провел самого Хубилая... Ты очень хорошо умеешь искать, Мюрид, я знаю, но даже ты — не найдешь. На этом свете — не найдешь. Хочешь, поклянусь тебе, Мюрид? Аллахом поклянусь?

— Я верю тебе, Абдулла, не надо клятв! — с несколько излишним пафосом поспешил остановить шефа преданнейший из его подданных.

Клятва Хубилая имела премерзкое свойство делать ситуацию необратимой.

— И вот теперь, — все так же тихо и без добра в голосе продолжил Хубилай, — кто-то думает, что ему все-таки удастся провести меня как маленького ребенка... И мне очень хочется знать — кто это? Быть может, ты мне сразу это скажешь, Мюрид?

— Абдулла!.. — с глубоким чувством произнес Мюрид.

Он прибег к своей неписаной привилегии — называть шефа по имени — как к последней мере самозащиты. Будучи человеком осведомленным, он хорошо представлял, что именно будет сейчас вменено ему в вину. И так же хорошо понимал, что козырять ему в этой игре нечем — разве что новыми обязательствами, которые придется на себя брать вне зависимости от их выполнимости.

— Не говори загадками, Абдулла! — продолжил он с тем же пафосом в голосе. — Я не понимаю ровным счетом ничего...

Это, конечно, было явным преувеличением, но хорошо вписывалось в предполагаемый образ верного, но туповатого слуги, в который Мюрид успел вжиться за годы работы с Кублой.

— Не старайся казаться глупее, чем ты есть, Мюрид, — в голосе Хубилая обозначилась злая ирония. — Речь идет о твоем проекте... О том, как ты подкинул нам идею по кривой объехать Второе Посольство...

«Теперь это уже мой проект, — меланхолично отметил Мюрид. — Когда он выгорит, он снова станет твоим. Когда и если...»

— Ты сам предупреждал меня, что в этом деле мы идем на огромный риск, — вложил Мюрид собственное давнее предупреждение в уста Кублы. — Я, видимо, недооценил, насколько велик этот риск...

— Ты это очень мягко сказал: «недооценил»! — глаза Кублы стали глазами бешеной кошки.

Только на миг, к счастью для Мюрида.

— Ты это очень мягко сказал, — повторил Хубилай. — Ты не «недооценил». Похоже, что ты заманил нас в ловушку.

Твой человек оттуда неплохо информировал нас все предыдущие годы. И теперь, когда он навел нас на эту «Тропу», мы поверили. Вам обоим поверили — тебе и ему... Мало того, он — твой человек — оказался еще настолько любезен, что пометил легавого, которого будут внедрять в наши цепочки... И похоже на то, что это была правда — то, что твой человек счел необходимым сообщить нам. Но только не вся правда... Потому что дальше пошли сплошные сюрпризы, которых ты почему-то совсем не предвидел, Мюрид... Сюрпризы... Подарочки.

Теперь тон, взятый Хубилаем, повысил свой градус — со злобного шипения перешел на холодное металлическое стаккато.

— Мы чуть не упустили ситуацию из рук: ты не смог вычислить, что Бобер — чертова рохля и трус Бобер — окажется человеком Второго Посольства. И дело перехватил этот урод Фостер, который и понятия не имел, что сует голову в петлю федералам...

Мюрид созерцал шефа стеклянной чистоты взором. Привычно облаченный в пятнистую униформу полевого командира, принятую у боевиков Гринзеи и на редкость нелепую здесь, на мирно издыхающей Фронде, с лицом, настолько темным, что на нем незаметной была даже непобедимая бритвой сизая щетина, шеф впечатлял. Помимо горящих бешенством глаз в облике Кублы выделялись нос — крючковатый и какой-то неправильный — и кадык, который сошел бы, пожалуй, за клюв какой-нибудь доисторической твари. В общем, Мюриду было на что таращиться с выражением сурового преклонения.

— Только случайно — хвала Аллаху! — я вовремя узнал про то, что «груз» уходит у нас из-под носа, — продолжал Кубла вбивать в мозги своему проштрафившемуся подчиненному степень его вины. — Я поручил тебе принять меры — и какие меры ты принял?

Случайностью, честно говоря, историю раскрытия сделки Бибера с Фостером назвать было трудно. И Аллах тут был ни при чем. Мюрид мог бы напомнить Кубле, что не кто иной, как он — Азамат Шарипов, по кличке Мюрид — сподобился в свое время перевербовать Сундука — Грея Саундерса, довольно вообще-то надежного типа, которому Фостер решился доверить свою безопасность и кое-какие секреты. Но напоминать об этом не стоило. Мюрид скорбно молчал.