Читать книгу - "Нестандартное мышление - Хайдарали Мирзоевич Усманов"

слухи, что некоторые из них стали пристанищем для странных форм жизни или даже разумных паразитов.

Говорили, что на одном из таких кораблей можно встретить “живые тени” – фрагменты сознаний тех, кто умер в этом навечно замкнутом пространстве.

Для беглецов и искателей это был самый страшный, но при этом и желанный приз. Там можно было найти технологии, знания, даже целые миры в миниатюре. Но… После встречи с такими “странниками” почти никто не возвращался. Хотя даже не смотря на всё это, желающие пощупать свою удачу за филейную часть всегда находились. Ведь даже одна информация про подобную находку могла обогатить разумного не на одно, и даже не два поколения его потомков.

Вычитывая всю эту информацию, Кирилл понял, что все эти мегакорпуса были не просто машинами – они были зеркалами цивилизаций, отражением того, чем они хотели стать. Колонизаторы – мечта о будущем… Торговые – жажда богатства… Военные – стремление к власти… Исследовательские – жажда знания… Автономные – поиск свободы… Тёмные – жуткое напоминание о цене ошибок…

Для Кирилла же они были как мир-искушение. Красивое, манящее, но слишком громкое. Там ему будет просто невозможно спрятаться. Там каждый шаг оставляет след, каждая сделка фиксируется, каждое лицо попадает в хроники. И потому он держался подальше от этих плавучих городов. По крайней мере, первое время. Но их описание черты и признаки он всё же постарался запомнить.

Колонизаторы, по своей форме были вытянутые, обтекаемые, словно семена гигантских деревьев. Корпус плавный, с округлыми обводами, в некоторых местах “просвечивающий” куполами – так, что издалека видно зелень, туман ферм и отблеск внутренних морей. Его основные оттенки – матовый белый, мягкий серебристый или золотистый, иногда с эмблемами миссий. Их корпус будто бы сам говорил:

“Мы несём жизнь.”

Голос в эфире ровный, мягкий, спокойный. Радиопакеты от колонизаторов всегда длинные, и неторопливые, как будто сами ритмы их передачи подстраивались под дыхание огромного корабля.

Торговые мегакорпуса имели форму массивных цилиндров и кольцевых секций, соединённых в хаотичный пчелиный улей. Сотни стыковочных ворот всегда светятся разными цветами. Это сооружение практически постоянно сияет переливающимся свечением. Многочисленные рекламные голограммы… Маяки на всех возможных и даже “мёртвых” языках… Бегущие строки торговых предложений… Даже с десятков тысяч километров видно, что это не военный объект, а гигантский рынок.

Его голос в эфире похож на бесконечный шум морского прибоя. Объявления… Торги… Голоса переводчиков… Сигналы стыковки… Вблизи торговый корпус звучал, как гигантский базар, пульсирующий одновременно десятками тысяч голосов.

Военные мегакорпуса имеют чёткую и даже строгую форму. Угловатые линии, толстенные пластины брони, концентрические круги орудийных установок. Вокруг корпуса тянулись поля гравитационных антенн, словно шипы гигантского животного. Тут сияние почти отсутствует. Всё скрыто, всё строго. Только холодные навигационные огни свидетельствуют о его присутствие в данном пространстве. Иногда вспышки тренировочных пусков или манёвров всё же демонстрируют какую-то активность.

Голос в эфире обычно в виде коротких, рубленых пакетов кодированной информации. Сухие команды. Молчание, которое само по себе было предупреждением. Приёмники фиксировали их, как глухие удары молота:

“Стой. Жди. Слушай. Подчиняйся.”

Исследовательские мегакорпуса имеют форму фантазийную, почти причудливую. Многочисленные сияющие полусферы куполов, трубчатые модули, кольца обсерваторий. Иногда их формы даже напоминали цветок, раскрытый в пространстве. Тут сияние более спокойное, с мягкими переливами. Иногда целые купола вспыхивали, так как сквозь них прорывался неоновый свет экспериментов, вспышки разрядов, пробные старты каких-то экспериментальных двигателей.

Голос в эфире – пёстрый. Там были и спокойные лекции, и отчётливые голоса исследователей, и взволнованные крики о неудачных опытах. В эфире они звучали как вечный университет, полный радости и трагедий.

Автономные мегакорпуса по своей форме бывают самые разные. Одни походили на колонизаторы, другие на военные станции. Каждый был уникален, потому что строился самими жителями именно так, как они считали нужным. А иногда бывало так, что левая часть такого объекта могла выглядеть как нечто абсолютно противоположное правой. Или наоборот. Сияние тут было достаточно яркое и многослойное. Внутри автономных мегакорпусов был собственный стиль. Один мог переливаться мягкими акварельными огнями, другой – полыхать жесткими прожекторами. А голос в эфире напоминал переполненную городскую площадь. Тысячи голосов, в гуле которых каждая группа говорит на своём языке. Там всегда можно было уловить споры, песни, объявления, проклятия, и даже детский смех.

Тёмные мегакорпуса по своей форме были всего лишь тенью былых гигантов. Их обшивка местами может быть разорвана, купола в трещинах, фермы пусты. Иногда они выглядели как огромные скелеты, брошенные в пустоте. Сияние тут вообще отсутствует. Только редкие проблески аварийных маяков, которые могли гореть сотни или даже тысячи лет, мигая в пустоте как умирающие сердца.

Голос в эфире – это тишина. Иногда – шипение, иногда – обрывки старых записей, бесконечно повторяющиеся. Словно корпус сам пытался вспомнить, что он когда-то был живым.

Как это ощущается издалека? Из глубины космоса каждый отдельно взятый мегакорпус выглядел как новый мир. Даже на сенсорах они оставляли собственные “подписи”. Колонизаторы – длинный, ровный импульс… Торговые – шумный, переливчатый спектр… Военные – тяжёлый, строгий, как гул колокола… Исследовательские – скачущий, с искрами и выбросами… Автономные – как хаотическая музыка… Тёмные – тишина, иногда с ужасным эхом…

Для Кирилла каждый такой силуэт был прямым предостережением о том, что туда ему лучше не соваться. Потому что встретить мегакорпус – значит встретить не корабль, а целую цивилизацию на ходу…

……….

Кирилл долго сидел в тени корпуса корвета. Старательно впитывая знания, которые получал прямо из базы данных ИИ корвета. Да. Он не выходит в открытый космос, не наблюдал все эти “мегакорпуса” собственными глазами. Он видел их в проекциях, в старых архивах, в отчётах, оставленных другими. В базах данных описания этих многокилометровых чудовищ даже звучали почти как ожившие легенды. Строчки сухих технических спецификаций вдруг становились похожими на отрывки из древних сказаний:

“Мегакорпус „Эдемский Пояс“ – длина сто тринадцать километров, ширина в самом узком месте – тридцать четыре целых шесть десятых километра. Шесть концентрических биокуполов, каждая экосистема автономна. Две тысячи семьсот модульных двигательных ядер. Внутренний климат регулируется планетарными алгоритмами.”

Но все эти сухие строки не отражали основной сути. В описаниях упоминалось о том, что на борту растут леса – настоящие, с ветром, туманом, грибами и птицами. Тропы уходят вглубь, к озёрам, где стоят каменные плиты с выгравированными именами первых поселенцев. Эти корабли несут в себе не только металл и двигатель, но и память о земле, которую они оставили.

Базы данных говорят, что каждый такой “город-корабль” одновременно и государство,