Читать книгу - "Граф в универе. Книга 1 - Денис Мист"

Я весь извелся, но ускорить процесс не мог. Зато напился воды и немного отдохнул после бега. Вода колдовская, живая, придала сил — ноги так и рвались бежать дальше.

Наконец, Баба Яга закончила и вязла деревянную печную лопату. Огонь в печи приобрел синий колдовской цвет.

— Ну, садись давай, добрый молодец, — велела она.

Я тоже не стал выдавать традиционную реплику о том, что меня на лопату не саживали, в печь не налаживали, и просто сел на лопату. Когда огонь в печи Бабы Яги становился синим, печь превращалась в портал в Навь. А вот если гость не нравился хозяйке, она его зажаривала на обычном огне.

— Котик на той стороне ждать тебя будет. Звать его Матвеем. Он уже все знает. Ну, давай, верни царевну, Темный, — напутствовала Яга и отправила меня в печь.

В Навь я уходил впервые в жизни и лишь в теории знал, что меня ждет, потому затаил дыхание и зажмурился.

Синий огонь коснулся меня холодом. Не только кожи, но и силы, словно бы проверял, достоин ли я пройти, вытянул небольшую часть, попробовал. И выплюнул меня из печи с другой стороны.

Я открыл глаза и осторожно распрямился, осмотрелся.

Навь называли отражением Яви. Не зеркальным, конечно. Я стоял посреди внутреннего двора. В небе висели низкие темные тучи, сквозь них промелькивал бледный рожок зеленоватой луны. Ветра не было, зато моросило, как и в Яви. Избушку и здесь окружал лес, только не светлый лиственный, а мрачный ельник.

— Ну что, осмотрелся или еще полюбуешься полчасика? — раздался из-за спины низкий мяукающий голос, очень недовольный и саркастичный. — Смотри-смотри, это же не тебе лапы по буеракам мять, можно и еще немного отпустить ворогов.

Я подскочил и обернулся. Передо мной стоял кот. Нет, не так: КОТ. Размером с теленка, черный, только на носу белела полоска и заканчивалась миленьким розовым носом. Смешок застрял у меня в горле при взгляде в мрачные оранжевые, почти красные глаза. Это Баюн, а не миленький домашний котик, который будет урчать, пока чешешь его под горлышком. Этот сам почешет так, что раздерет до хребта и не заметишь.

— Здравствуй, Матвей. Это ты местный, а я впервые здесь, — пояснил я свое замешательство.

— Садись уже. По дороге налюбуешься, — проворчал он и продолжил ворчать, пока я усаживался и искал, за что бы ухватиться. — Дожили. Я сказки должен сказывать, песни петь, а не подрабатывать конем златогривым. Готов, что ли? Поехали уже за царевной. За шерсть держись, только не дергай.

И он мягко тронулся с места. Да так быстро, что в один прыжок оказался на опушке, еще одним углубился в лес, а дальше побежал ровно и мягко. Мне оставалось лишь держаться и опуститься ниже, укрывая лицо от колючих веток. В какой-то момент я просто уткнулся носом в мягкую черную шерсть. Матвей какое-то время еще ворчал о нелегкой доли Баюна на службе Яги, но потом, видимо, и ему начали мешать ветки, так что до окончания леса мы мчались молча. И потом молча, потому что котик хоть и волшебный, но живой и силы беречь надо и ему.

Баюн вынес меня на дорогу и полетел на запад выпущенной из большого лука стрелой. Откуда он знал направление я мог только гадать, но доверился чудесному зверю. А что еще оставалось — сам бы я похитителя не нашел и не догнал. За Ольгу я сильно не переживал, коль скоро она нужна заговорщикам живой. Меня больше удивляло в этом деле участие кого-то с запада. Вечно они нам гадят.

«Нам»… Я снова поймал себя на мысли, что ассоциирую себя с Россией, с русским народом. Впрочем, чему удивляться, если расту в этой среде, с этим менталитетом. Все равно остаюсь тем, кто я есть и целей своих не меняю. Но это все потом, сейчас надо вытащить царевну.

Теперь вставал вопрос о главенстве у заговорщиков — иностранцы или наши? В любом случае наши, если придут к власти, сменят курс с исконно русского на европейский, а это и отдача земель, и изменения в культуре, и… да много чего. Сначала изменения покажутся замечательными, потому что это что-то новое, но после народ начнет рвать на себе волосы. И первой во всем этом пострадает Навь. А Кощей мне нравится больше Одина, Сатаны или Мананнана Мак Лира.

Мимо пролетали деревни из потемневшего дерева, в полях паслись черные коровы без малейших пятен иных цветов. Несколько раз мелькали и жители этих деревень — упыри, умертвии и всякие колдуньи с колдунами, темные, наверняка еще и некроманты большей частью.

— Почти догнали. Придумал, как отбивать девчонку будешь? — спросил Матвей через часа два невероятной скачки. С такой скоростью и машины у нас не ездят, даже манакары.

— А ты довезешь и все? — уточнил я.

— Если он один будет, то все. Если успеет до своих добраться, то помогу, — нехотя сказал Баюн.

— Тогда не врывайся к ним. Подойдем тихо, осмотримся, там решать будем.

— Как скажешь, Темный.

А ведь он даже не запыхался, с удивлением отметил я.

Еще через минут пять Матвей свернул с дороги в очередной лес. Тут я ощутил изменения. Резко стало холоднее, ели сменились соснами, да и воздух стал неуловимо другим — чужим. Значит, мы недалеко от границы с Хельхеймом, где-то в Карелии. Возле Ада я ощутил бы жар, да и деревья росли бы другие.

Баюн замедлился, потом перешел на шаг. Пригнулся. Втянул воздух через приоткрытую пасть.

— Слазь. Они близко, — прошептал он.

Я подчинился и сразу пригнулся до его уровня. Безумно хотелось размять ноги, но рисковать не стал и начал красться следом за Матвеем. Мы перетекали с каменистого холма в овраг, из оврага снова на холм. Справа на отдалении слышалось журчание быстрой реки. Я лишь радовался, что мы не в болоте. Да и стали бы дворяне встречаться в вони и грязи топей.

— Долго еще ждать? Мы на это не договаривались. Я привез тебя на место. Прощай, — услышали мы знакомый рык Волка, когда поднялись на очередной холм. Пришлось пригнуться, чтобы не увидели.

— Постой. Не оставляй меня, я же не выберусь, если что, — отвечал ему похититель.

— На это мы не договаривались, но ладно.

Нужно действовать немедленно, понял я. И осторожно приподнял голову, одновременно чертя Алатырь.

Глава 12

В Нави не все спокойно

В неприметном овражке мужик в камуфляже метался из стороны в сторону. Связанная Ольга сидела, ежилась от холода, но молчала, только