Читать книгу - "Главная роль 4 - Павел Смолин"

без всякой меры много лет боролся и продолжает бороться, покровительствует благотворительным учреждениям — это, впрочем, для всех батюшек актуально — является магистром богословия, немножко сочиняет соответствующие научной степени тексты, а в данный момент, параллельно служебным обязанностям, занят подготовкой к народно-церковному чествованию 500-летия со дня преставления преподобного Сергия Радонежского. Я намерен его посетить и некоторым образом поучаствовать в подготовке — формат моего участия мы обсудим с Леонтием во время рабочей встречи, назначенной прямо на сегодняшний вечер — все равно, считай, соседи, в пределах Кремля квартируем.

После молебна мы попрощались с Сергеем Александровичем — он хоть и королевской крови особа, но генерал-губернатор Москвы обязан жить в предназначенной для этого резиденции на улице Тверской. Во всем должен быть порядок, в том числе — в местах жительства. Монархия — это традиции и ритуалы, и, ежели дядя Сережа поселится во дворце, вся страна в разнос пойдет! Шутка.

Большой Кремлевский дворец почти не отличался — внесенные большевиками изменения в моей реальности «откатила» власть новая. Я такое одобряю — исторический памятник все же, и не только функциональное значение имеет. Проход по коридорам привычно сопровождался бурчанием Андреича — тоже любитель порядка и традиций. В апартаментах меня ждали Арнольд и его маленький помощник — не в Петербурге же псину оставлять, дрессировка должна проводиться каждый день, без перерывов. Далее мы с питомцем проинспектировали кабинет, оказавшийся ожидаемо роскошным и просторным — хоть госсовет в почти полном составе «на ковер» вызывай. Облокотившись на подоконник, я посмотрел на внутренний двор Кремля и широко улыбнулся.

Вот теперь я наконец-то ощущаю самодержавную власть!

Глава 13

Москвичи гордились своим жизненным укладом. В отличие от суетливого — совершенно неоправданно, потому что все они там бездельники, которым лишь бы пыль в глаза пускать — Петербурга, здесь, в оплоте Имперского купечества, народ привык считать себя солидным и вдумчивым. Зачем бежать куда-то сломя голову? Зачем принимать решения впопыхах? Недаром говорят — «семь раз отмерь, один отрежь». Эту народную мудрость москвичи уважали больше всего, ибо спешка хороша только при ловле блох.

В первый день пребывания цесаревича в старой столице все было понятно и привычно — молодой Государь сидел себе в Кремле, общаясь с митрополитом и поужинав с городской верхушкой. А со второго дня начались странности — половину дня цесаревич как наскипидаренный мотался по Москве, общаясь с подвернувшимся под руку народом разных сословий, делая коллективные фотографии с ними и толкая речи на тему важности прогресса — к последнему, впрочем, привыкли уже все: XX век действительно на пороге, и с молодым Государем здесь спорить рука не поднимается.

Вторую половину дня цесаревич принимал гостей в Кремле, вечером посетив бал в свою честь — немного потанцевал, много поговорил с теми, кого счел полезным и отбыл восвояси всего через полтора часа, сославшись на обилие дел. Чудно́ — когда это Романовы дела балам предпочитали? Непривычно, странно и подозрительно — слова «пиар» в мире еще не зародилось, но именно с желанием пиариться отвыкшие верить в прилежность властей граждане поведение цесаревича и связывали. Те, в ком вера в царя еще не угасла, были довольны, с интересом отслеживая похождения наследника и с удовольствием их обсуждая. Оно же и правильно — стены Кремля высоки, толпою ходить за цесаревичем технически невозможно, и, ежели он сам через газеты о своих занятиях не расскажет, никто и не узнает.

История князя Второва в деловых кругах Империи стала уже культовой, а потому купцы, фабриканты да заводчики вовсю обменивались новостями да слухами и прикидывали, как бы половчее поучаствовать в будущих акционерных обществах, за которыми цесаревич будет держать личный пригляд — это надежно защитит от административных проблем и позволит сэкономить на взятках. Репутация у молодого Государя ого-го, и не дутая, а подкрепленная реальными комбинациями, и только редкие скептики не планировали заработать на инвестициях в проекты Георгия.

Люди простого сословия радовались самому факту лицезрения цесаревича и полученным от него полезным в хозяйстве подаркам. Дети радовались тому же, но с поправкой на подарки сладкие. Местная аристократия заваливала цесаревича приглашениями, а редкие счастливчики, получив согласие посетить их салон на скромный часок тут же приобретали заоблачный авторитет и стремились конвертировать его в материальную и не очень пользу.

А среди студентов случился настоящий раскол, начавшийся на третий день пребывания Георгия в Москве — цесаревич удостоил визитом МГУ. Студенты постарше, особенно из «засидевшихся», были очень недовольны тем, что пытаться сдать экзамены годами им скоро будет нельзя — три попытки, четвертая — с комиссией из сторонних преподавателей (комиссию можно собрать и раньше, по ходатайству экзаменуемого, которого, например, может очень не любить конкретный штатный преподаватель). Дальше — извини, отчисление с возможностью приоритетного поступления в реальное училище или работа «начальным» учителем в далёких деревнях.

«Стране нужно много толковых рабочих или хотя бы способных выучить народ началам грамматики да счета учителей, и совсем не нужны „вечные студенты“» — так объяснил цесаревич будущие перемены, чем изрядно оскорбил погрязших в студенческой жизни подданных.

Вторая причина для недовольства — некоторые студенты в свете очевидной, лично обозначенной ориентированности будущего Императора на будущее и прогресс (включая такие прогрессивные вещи как Конституция и Дума) решили, что несколько придушенная в последние годы студенческая вольница получит второе дыхание. Жестоко обманулись.

«Образование призвано наделить человека комплексом потребных знаний, умений и навыков, кои человек будет применять на всем протяжении своей карьеры. Университет предназначен для взращивания особо специализированных кадров. Я далек от иллюзий и откровенно идиотских высказываний навроде: „дашь студентам самоуправление, так они и решат, будто учиться им вовсе не надо“. Я уверен, что любителей без толку просиживать штаны среди вас нет, и поэтому студенческое самоуправление вам, господа, не нужно совершенно. Вам нужен студенческий профсоюз, призванный защищать студентов от произвола отдельных преподавателей. Надеюсь, таковых в славном МГУ нет и не будет, ибо самодурство и взращивание личной неприязни к студентам противоречит профессиональной этике, а значит служит причиной отставки. Остальное — учебная программа, регламент занятий и экзаменов — будет устанавливаться сверху, в соответствии с потребностями Империи».

Полнейший облом! Начиная со средних веков студенты привыкли чувствовать себя отдельной кастой. Свободной, прогрессивной, спаянной корпоративной солидарностью и крайне шумной. Этот студенческий драйв для многих «вечных» и стал основной причиной задержаться в университете подольше. А теперь, получается, все ВУЗы Империи в одночасье превратятся в унылые казенные места типа гимназий и училищ. Просто и скучно учиться и сдавать экзамены —