Читать книгу - "Заначка Пандоры - Виталий Сертаков"

— А зачем золото, если не знаешь, сколько проживешь? — я подхватил игру в «армянское радио».

— Ты не ответил.

— Ты тоже.

Он разжег трубку. С запада надвигалась ленивая свинцовая туча. Через мой ботинок взвод муравьев пытался транспортировать дохлую гусеницу.

— Боги позволяли взять часть их сокровищ, потому что деньги шли на благо моего народа, — он достал из кармана орешек, просунул в щель контейнера. — Анита сказала мне, что тебе не нужны деньги. Это правда?

— Неправда. Деньги нужны всем. Просто я не привык к халяве.

— К чему?

— Ну, у нас есть такая пословица. Бесплатный сыр только в мышеловке.

— Смешная фраза… — Пенчо нахмурился, — но справедливая.

— А твоя Анита, она знает, кто что думает?

— Нет. Она слышит желания, но не мысли. Она не смогла понять, что ты опасен, иначе Хосе убил бы тебя там, в Европе. Она слышала твою доброту к Инне Кон.

Я почувствовал себя почти смущенным.

— И за мою доброту ты приказал ему стрелять в меня?

— Нет. Я был против. Он сам виноват.

— Пенчо, ты так и не сказал, чего хотели американцы?

Он тяжело разогнул колени, бережно закинул лямки рюкзака.

— Нам пора. Анита говорит, их двое, и у них быстрые ноги.

Я схватил его за локоть:

— Скажи мне, отец. Так нельзя, мы в одной команде, я не могу драться вслепую, — я сам не заметил, как назвал его отцом, случайно вырвалось.

В сиплом голосе Пенчо зазвучала ненависть:

— Далеко на севере есть место, где гринго научились слышать дыхание Кукулькана. Они поклоняются кресту, а сами надеются разбудить Великого змея. Великого может разбудить только женщина из рода жрецов майя, но Анита слишком стара. В ней много силы, но слабое сердце. Когда она была молода, то жила среди свиней, пока я не забрал ее. Люди смеялись над ней, мать, от которой после рождения урода ушел муж, ненавидела ее. Есть другие женщины, но далеко. А те, кто близко, с детства поклонялись кресту. Такие подобны псу, предавшему хозяина за жирный кусок мяса. Они потеряли слух. Нельзя менять древнего бога на нового. — Он капельку помедлил. — Анита сказала, что ты не менял своих богов.

— Она ошиблась. Я вообще в Бога не верю.

— Это неважно, — он высвободил руку и заскользил вперед, уклоняясь от нависающих веток. — Ты понял, что я хотел сказать.

— Отец, а на кой ляд вообще его будить, вашего змея?

Я ожидал, что он снова станет тюкать меня языческими штампами о жертвах и предсказаниях.

— Чтобы все люди обрели силу.

— Черт подери, Пенчо, а ты их спросил? Может им и так неплохо!

Он резко остановился, выплюнул остатки грибов.

— Слушай. Жил охотник со своей женщиной и двумя сыновьями, и далеко от его деревни не было других людей. Пока он был молод, он один преследовал дичь, но потом глаза его испортились, а рука не могла точно посылать стрелы. Сыновья выросли и привели в дом женщин. Женщина старшего сына родила своему мужу троих детей, а жена младшего — шестерых. Наступил год, когда не было дождей, не стало в ближних лесах зверя, и голод мучил людей в лесных деревнях. Старый охотник взял сыновей и отправился с ними очень далеко на север, куда кочевали бизоны и олени в поисках воды. Много дней они питались сушеной ягодой и корнями. Они нашли следы маленького стада: всего трех ослабленных оленей. Охотник со старшим сыном должен был загонять, а младший — ждать в засаде. Но пока младший ждал, он увидел людей из чужого племени: двух таких же, как они, уставших, изнуренных юношей. Те двое, с ногами, покрытыми желтой краской, со знаком пумы на груди, не были враги, но они также увидели следы и радовались, что смогут накормить, наконец, своих детей и женщин.

Младший брат мог убить их из своего укрытия — он уже наложил стрелу на тетиву, но не сделал этого. А двое сыновей пумы ушли в лес по следу и первыми нагнали оленей. Там им встретился старый охотник, отец братьев. Началась борьба, и сыновья пумы убили его. Старшего сына ранили. Он не смог сражаться с ними один, и желтоногие забрали всю добычу себе. После этого братья не смогли найти дичи и вернулись в голодную деревню. У каждого из них умерло по одному ребенку. У детей выпадали зубы, и корка покрывала их лица. Старший брат сказал тогда: «Мы погибнем от бескормицы, нам надо искать новое место для жизни. За горами, на севере есть река, возле нее всегда много пищи. Мы заберем своих жен и детей и доберемся туда». Они собрали что могли унести и пустились в путь. Дорога их растянулась на много месяцев, болезни глодали их внутренности, черви селились в их ранах. Когда они вышли на берег реки, то увидели, что на другой стороне их ждет мертвое болото, за которым тянется сухая мертвая пустыня. А за пустыней черными камнями поднимались горы.

— Мои дети не дойдут, — сказал Младший брат. — Они не смогут перейти горы. Мой маленький сын тяжело болен…

— Мой младший сын тоже ослаб, — ответил Старший. — Но если мы останемся здесь, чтобы лечить их, то нас застигнут зимние дожди. Поднимутся ядовитые москиты, и мы все умрем.

— У тебя рыба вместо сердца! — сказал Младший.

— У наших женщин здоровое чрево, — так ответил ему Старший.

Он вошел в палатку, где его женщина пыталась пустой грудью накормить сына. Она прижимала его к себе, а ребенок бился в лихорадке. Жена посмотрела в глаза своему мужу и всё поняла.

— Нам не одолеть реку, — сказал ей охотник. Он забрал ребенка и унес его в лес. После этого посадил оставшуюся дочь на плечи и вошел в реку. А Младший кричал им вослед с берега:

— У тебя и твоей жены рыбы вместо сердец, и в глазах твоих жгут костры духи мрака! — И плакал, потому что не имел силы перенести пятерых детей сквозь ледяную воду и болото. И жена не смотрела ему в глаза.

Пенчо запихал в рот новую порцию отравы.

— И чем всё закончилось, отец?

— Откуда я знаю? Ты спросил меня, зачем потомкам майя будить Верховного, я тебе ответил.

— Да уж… — Тут до меня дошел смысл его слов. — Но Инна, какая она, к черту, майя?! Она русская еврейка из Риги.

Но он уже не отвечал, размашисто перепрыгивал коряги; Инка, обогнав меня, припустила следом. Деревья здесь росли реже. Я мог, наконец, слегка передохнуть и подумать, как наладить оборону. Ладно, примем сказку на веру. Старому барсуку посчастливилось отыскать в джунглях монеты или камни, а теперь он потерял нюх и надеется на Инку, потому что карлице в поисках нового проводника пришло в голову слетать в Европу. Выглядит феерично, но вполне реально. Я и сам навидался людей со всякими отклонениями. Тот же Моряк, к примеру: зажмет в зубах кусок проволоки и слушает радио безо всякого приемника. Или дядя Миша, был у нас такой под Хабаровском. С завязанными глазами, на слух, клал семь мишеней из десяти. Тоже фокусник, не чета какой-то там Аните. Дед нарыл золотишка, но прокололся: кто-то подставил америкосам — не правительству, а бандитам. Потому и полицию не вызывают, втихую работают. Не хотят с мексиканской «крышей» делиться, надеются весь клад целиком подмять. Слава Богу, мне даже легче стало, как сам себе по полкам разложил.