Читать книгу - "Невольник. Том 1 - Алексей Губарев"

— Кэп, очнись. Кэп, очнись, говорю! Прошло уже двадцать восемь часов, как ты лежишь в этой яме. Кеп, только что закончилась большая ночь, и я знаю, что ты жив и в сознании.

— Хр-р. — вырвалось из груди. Пить, чёрт возьми. Как же хочется пить! Открыл глаза, и увидел перед собой синюю листву. Где это я? Накатила волна размытых воспоминаний, и в голове начало проясняться. Помню шум, помню боль, помню сильное головокружение. Помню, что должен был умереть…

— Ева, я ещё жив?

— Я не знаю, Кэп. — в голосе искуственного интеллекта послышалась ирония. — По всем законам зоны А-один ты должен был умереть и переродиться в мехомутанта. Но тебе как-то удалось сохранить тело и разум. Возможно причина в избыточном содержании химии в организме, но это сомнительно.

— Избыточном, говоришь. — я осторожно перевернулся на спину, с удивлением обнаружив, что голова совсем не болит. Нащупав винтовку, осторожно подтянул оружие к себе. Осмотрел — в порядке, разве что перезарядка требуется. Индикатор показывает, что в магазине осталось всего десять игл. Осторожно сел.

— Кэп, нужно заменить картриджи с химией в наруче, они практически все опустели.

— Сейчас, подожди. — я осторожно согнул левую ногу, затем правую. Да ну нахрен, у меня мутация «мимикрия», а не «регенерация». — Ева, почему нога не болит? И рёбра зажили, мне дышать совсем не больно.

— Я не знаю, Кэп. Большая ночь длится около восьми часов, а для искина все десять. Когда я вновь активировалась, провела диагностику твоего организма. Все раны зажили во время ночи. Это второй вопрос, на который я не знаю ответа.

— Всё чудесатее и чудесатее. — проворчал я, усаживаясь поудобнее. Скинул со спины рюкзак, и перетащил его к себе на колени. Так, здесь карман с бутылкой воды, а здесь картриджи. Увы, только для наруча, к винтовке магазины закончились. Нет, сначала уталю жажду, потом всё остальное.

Заполнив наруч под завязку химией, я наконец уделил время самой важной вещи — пище. Распечатав последний офицерский паёк, с удовольствием заточил его весь, до последней капли, после чего повторно напился. Хм, никакой тяжести в желудке, лишь ощущение окончательно пробуждающегося организма.

— Ну что, подруга, показывай направление на базу корпорации. Пора уже избавиться от мутагенов, и обзавестись ещё одной полезной мутацией.

— Кэп, ты желаешь сменить моё имя на Подруга? — уточнила Ева.

— Слушай, я думал, что ты умней. Нет, имя не меняю, и жду подсказку.

Встроенный навигатор — невероятно удобная вещь. Экономит огромное колличество времени и сил. Стоит отклониться от курса, и искин ненавязчиво подскажет тебе, что ты сбился с маршрута. Так что, благодаря моему чудесному выздоровлению остаток пути до базы корпов был похож на обычную прогулку по лесу.

— Ева, как думаешь, у меня будут проблемы с корпорацией, если они узнают о случившемся? Я имею в виду исчезновение шума и моё чудесное выздоровление.

— Кэп, тебе повезло, что я — искуственный интеллект третьего поколения. — прозвучало у меня в голове. — Корпорация Аурум, при всём своём могуществе, способна производить искины не выше второго поколения. Например меня создали в лаборатории концерна Сеть, как и большинство оборудования, поставляемого в зону А-один. Ты не задумывался, каким образом стреляет твоя винтовка? Так вот, источник питания во всём оружии и оборудовании произведён Сетью. Модульные технологии регулятора, который ты называешь наручем, так-же разработаны Сетью.

— То-есть, твоя память не подконтрольна корпам? — уточнил я, остановившись.

— Скажем так, для считывания данных из моего блока памяти нужны веские причины. Ты — простой заключённый. Не глава поселения, не командир отряда охотников — одиночка. А значит не представляешь угрозы для корпорации Аурум, как и большого интереса.

— А если мой предыдущий искин видел то, что не должен был увидеть?

— Речь про одноразовый инъектор в твоём спец-контейнере? Скорее всего твоего первого помощника отправили на утилизацию сразу, как только извлекли из наруча. Так что можешь не переживать.

— То-есть, ты предлагаешь по прибытию на базу вести себя по принципу — а я чё, я ни чё? Мол вышел из посёлка, шёл, шёл, и дошёл? За тринадцать суток преодолев расстояние из точки А в точку Б, и при этом не сдох?

— А откуда им знать, что ты шёл тринадцать суток? Скажешь — одинадцать. Кто сможет опровергнуть твоё заявление? В посёлке скорее всего никто не выжил. Спасенные некоши? Так о них ещё узнать надо, опять же — от кого?

— А как же уничтожение посёлка? Корпы посещают его один раз в семь дней, и наверняка уже вкурсе, что там произошло.

— Кэп, в зоне А-один нет дальней связи. И у патруля корпорации есть чёткий маршрут, так что информация об уничтожении посёлка попадёт на базу дней через десять, не раньше.

— Стоп. Какой ещё маршрут? Так посёлок Мисава не единственный? Почему тогда о других ничего неизвестно?

— Потому что корпорация заинтересована в самостоятельном развити поселений по всей границе фронтира, чтобы все заключённые была под контролем Аурум. В навигаторе указаны только базы и форпосты, и ни одного посёлка. Чтобы и они отображались, нужно устанавливать очень дорогое оборудование.

— Значит, работают по принципу — разделяй и властвуй?

— Верно. — согласилась Ева.

— Сдаётся мне, они таким образом контролируют только поток мутагена. Впрочем, им большего и не нужно. А окраина, где исследован каждый метр, там они так же отслеживают перемещения заключённых?

— Нет, это сложно. Территория давно изучена, я предполагаю, что существуют карты, на которых отмечены не только посёлки, но и любые приметные ориентиры. Но, там и стоимость картриджей с блокатором выше в несколько раз.

— Кто бы сомневался. В густо населённых городах всегда жизнь дороже, чем в глухой деревне. А уж здесь, на фронтире… Впрочем, всё это ерунда. Урежут поставки тех же ИРП, и сидельцы мгновенно зашевелятся. Ладно, хватит уже рассуждать о политике корпорации, лучше скажи, что я могу приобрести на имеющиеся у меня капсулы с мутагеном?

* * *

Спустя шесть часов я вышел из сиреневого леса на открытое пространство. Причём резко — вот только что пробирался по узкой тропе, а затем очутился на голой, словно выжженой равнине. Ни кустарника, ни одиноко стоящего деревца, лишь низкорослая трава.