Читать книгу - "Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме - Глен Кук"

– Что будем делать? – Голос Хаакена звучал слегка испуганно, но Браги ничего не сказал брату – ему самому было страшно.

Они оказались предоставлены самим себе в чужой, безразличной стране.

– Не знаю. Правда не знаю.

– У нас не такой уж большой выбор.

– Знаю.

– Мы не можем тут больше оставаться – не только потому, что умрем с голоду, но и потому, что мы тролледингцы.

– Угу, знаю.

Им уже пришлось пережить несколько стычек – тролледингцы не пользовались популярностью нигде у побережья.

– Можем попробовать записаться в Гильдию наемников.

– Что-то мне это не по душе – постоянно маршировать и говорить: «Да, сэр, нет, сэр, с вашего позволения, сэр». Вряд ли я выдержу. Рано или поздно врежу кому-нибудь по сопатке, и меня повесят.

– А на мой взгляд – не так уж плохо. Можно попытаться. Говорят, если там не понравится, всегда можно уйти. Не то что вступить в регулярную армию.

– Может быть. Ладно… я все же предпочел бы что-нибудь другое.

Браги поднялся, подошел к большому валуну и оперся на него, глядя на окружавшую Хеллин-Даймиель равнину. Даже ночью заметно было, насколько тщательно всё планируют здешние своеобразные люди. Огни деревень, где жили сельчане, светили, словно в ячейках сети ухоженных дорог и оросительных каналов, более отчетливо различимой днем. Сам город казался галактикой на их фоне.

Где-то внизу слышались жалобные стоны козодоя. Издали ему ответил другой. Легкий ветерок доносил запах посевов, которым оставалось несколько недель, чтобы дозреть.

Огни гасли один за другим, пока Браги не оказался наедине с темнотой и звездами, образовавшими гигантский серебристый пояс над головой. Одна вдруг сорвалась и устремилась вниз, в сторону Хеллин-Даймиеля. Браги пожал плечами – предзнаменование есть предзнаменование. Вернувшись к тлеющим углям, он сел напротив брата, который, казалось, спал сидя.

– Интересно, где сейчас мама? – тихо проговорил тот.

Хаакен вдруг затрясся всем телом, и на мгновение Браги испугался, что с ним случилась беда. Хаакен был из тех, кто мог не сказать ни слова, даже если бы смертельно заболел. Но тревога оказалась недолгой – костер давал достаточно света, чтобы можно было увидеть стекающие по щекам Хаакена слезы.

Браги промолчал – он тоже тосковал по дому.

– Она дала мне этот медальон, – после некоторой паузы заметил он. – И сказала, что мы должны отнести его каким-то людям в Хеллин-Даймиеле. В дом Бастаноса.

– Это не люди. Это то, что называют банком. Где богатые одалживают деньги.

– Гм? – Браги на мгновение задумался. – Но ведь им кто-то заведует? Может, именно это она и имела в виду? В любом случае можно выяснить, прежде чем пробовать с Гильдией.

– Нет. Там, внизу, чересчур горячо. Нас повесят. К тому же вряд ли мама хотела, чтобы мы туда шли. Разве что если нам и впрямь некуда будет деваться.

– Там уже наверняка все успокоилось.

– Ты сам себя обманываешь, Браги. Я бы все же попробовал Гильдию.

– Тебя пугает Хеллин-Даймиель?

Браги самому было страшно. Город был слишком огромен, слишком чужд, слишком опасен.

– Да, и честно в том признаюсь. Он слишком… другой. Запросто можно ввязаться в какую-нибудь историю, не зная, что к чему. Потому я и выступаю за Гильдию.

Браги понял, что Хаакен прав. Гильдия могла обеспечить им безопасность на то время, пока они не узнают поближе обычаи южан.

Он дотронулся до подарка матери, подавив в душе тоску по дому, и, поколебавшись, объявил:

– Дождемся утра. А потом решим.

Спал он плохо.

7
Вади-эль-Куф

Эль-Мюрид расхаживал по Себиль-эль-Селибу, словно тигр в клетке. Неужели этому заточению не будет конца? Неужели злодей Юсиф так и не дрогнет? Если верить советникам, пустыня была на его стороне. Насеф заявлял, что ему достаточно топнуть ногой и тут же явятся двадцать тысяч воинов.

Тогда почему же Царство Мира все еще простирается не дальше его взгляда? Подобно самому Всевышнему, он терял терпение. Напряжение нарастало в течение многих месяцев. Эль-Мюрид становился все раздраженнее, и все больше росли подозрения в отношении Насефа и его банды самопровозглашенных генералов. Он никому об этом не говорил, даже Мерьем, но ему казалось, будто Насеф держит его здесь преднамеренно, отгораживая от народа. И он не мог понять, зачем это нужно Насефу.

Иногда он брал с собой на прогулку сына или дочь, объясняя им чудеса Господних творений. Вопреки возражениям Насефа, он велел привести нескольких ученых, чтобы те объясняли не столь очевидные тайны природы. И он также начал учиться читать и писать, чтобы провозглашать написанные собственной рукой законы.

Но обычно он бродил один, в сопровождении лишь Непобедимых. Без Непобедимых было не обойтись – приспешники зла уже десятки раз пытались его убить. Порой казалось, будто на стороне врагов больше людей, чем на его собственной.

Он приветствовал каждого солдата по имени, разглядывая растущий казарменный городок или расположившиеся на склонах холмов овощные грядки. Войско поглощало всю доступную часть равнины. Грядки не могли полностью обеспечить его провизией, но во многом помогали – каждый выращенный здесь овощ означал, что одним меньше придется покупать на побережье и доставлять через ущелье. А работа в поле не давала людям бездельничать, поддаваясь искушению зла.

В день, когда Эль-Мюрид решил покончить с заточением, лил дождь – не из тех приятных дождиков, что приносят избавление от жары, но жестокий ливень, способный сломить душу с той же легкостью, как он ломал ветви деревьев и стебли травы. Дождь прошел, но оставил после себя хмурое серое небо и столь же хмурое настроение, грозившее перерасти в весьма дурное.

Он позвал к себе капитанов Непобедимых.

Его охрана теперь состояла из трех тысяч человек, превратившись в личное войско, независимое от того, которым командовал Насеф. Молчаливые и по большей части безымянные, они образовывали абсолютно преданное ему и полностью неподкупное братство. За прошедший год они самостоятельно провели в пустыне несколько операций. В отличие от солдат Насефа, они не бросались атаковать и грабить роялистов. Они приходили на преимущественно дружественные территории и оставались там, беря на себя как административные, так и оборонительные задачи. Они говорили от имени Всевышнего, но сдерживали энтузиазм, обращая в свою веру собственным примером. Местных роялистов они не трогали, пока те вели себя мирно и занимались своими делами. Занятые ими территории в основном не омрачались раздорами. Несколько раз у них даже случались стычки с людьми Насефа, поскольку они никому не позволяли нарушать царящее на их землях спокойствие.