Читать книгу - "Призрак Родины - Станислав Сергеев"

Десантник стоял и, чуть присев на широко расставленных ногах, держал перед собой двумя руками тяжёлый драконовский топор, а разрубленный на две части дракон лежал перед ним и ещё дёргался и фонтанировал кровью.

Мгновение – и воин резко повернулся к своему товарищу, с которым один на один оставался последний оставшийся дракон-тех. Но там помощь не требовалась – второй десантник уже сбил на палубу своего противника, кромсая его штурмовым виброножом. И тут чувствовалась подготовка: несколько точных ударов, фонтаны крови – и второй десантник устало поднялся на ноги и отошёл назад, наблюдая за тем, как в агонии бьётся его умирающий противник.

Это было красочное зрелище: дежурное освещение после взрывов электромагнитных гранат только-только восстановилось, и перед невольными зрителями поединка предстала дикая по своему содержанию картина…

Два десантника в обляпанных кровью боевых кентарийских скафандрах, держащие в руках один – драконовский топор, а второй – штурмовой вибронож, спокойно и чуть расслабленно стояли посередине ангара, палуба которого была завалена истерзанными тушами драконов. Всего двое людей сумели расправиться и с боевыми драконами, и с техами, причём – в самой настоящей рукопашной схватке, где по определению люди всегда проигрывали.

Имперец, наблюдавший за поединком, восторженно воскликнул:

– Это что за люди-то такие? По скафандрам – кентарийские штурмовики, но в первый раз вижу, чтоб так холодным оружием драконов уделали…

А девушка стояла и плакала. Она знала, кто это, и смотрела, как один из бойцов – со знаками различия старшего лейтенанта штурмовых войск ВКС Кентарийской республики – поднял своё оружие, которое несколько секунд назад приняло на себя удар драконовского топора, и покачал головой. Видимо, повреждения были серьёзные, и отремонтировать его в нынешних условиях не было возможности. Поэтому он отсоединил коробку с боеприпасами, поднял с палубы второе такое же оружие своего напарника – который всё ещё не оправился от удара по голове, – а потом, кивнув в сторону рабов, столпившихся у решётки загона, направился к «зрителям» произошедшего побоища.

Второй боец, со знаками различия сержанта, отошёл к пролому, подхватил лежащий на полу плазмомёт и присоединился к своему командиру.

Тут раздался ещё один взрыв с другого конца ангара, и через образовавшийся пролом в переборке в помещение проникла ещё одна штурмовая группа из шести кентарийских десантников. Быстро рассредоточившись, они некоторое время наблюдали за обстановкой, но, видимо, получив команду по тактической связи и наконец-то рассмотрев туши растерзанных драконов, уже спокойно – даже, можно сказать, лениво – подошли к двум первым бойцам, устроившим побоище.

Подойдя друг к другу, они, подняв щитки скафандров, о чём-то быстро стали разговаривать, а девушка, сквозь слёзы увидев такое родное и уже почти забытое лицо её избранника, не выдержала и, напугав стоящих рядом таких же рабов, закричала:

– Максим!!! Максим!!!

Имперец, удивлённо повернув голову, смотрел на своего товарища по несчастью, не веря своим глазам, а десантник – тот самый, изрубивший топором драконов, с нашивками старшего лейтенанта – как спринтер сорвался с места и в несколько прыжков оказался возле решётки.

Остальные десантники, тут же заняв круговую оборону и ощетинившись плазмомётами, стали прикрывать своего командира, что говорило о великолепной подготовке и боевой слаженности группы.

А командир штурмовиков, подбежав к загону и поставив на палубу своё странное кинетическое оружие, не отрывал своего взгляда от девушки. Торопливо сняв окровавленную боевую перчатку и оголив кисть, он протянул её между прутьями решётки и осторожно коснулся кончиками пальцев мокрой от слёз щеки.

То, что сдерживалось многие месяцы самоконтроля, наконец-то вырвалось наружу, и девушка смогла дать волю чувствам. Схватив руку десантника, она, не веря происходящему и стараясь ощутить тепло руки, прижалась к ней щекой, ещё громче заплакала и только жалобно повторяла: «Максим, Максим, ты пришёл…».

А громадный десантник стоял и смотрел на неё, а в его глазах стояли слёзы. Человек, который только что играючи расправился со стаей драконов, стоял и плакал, глядя на эту девушку. И только через несколько секунд он смог спросить:

– Гилви, девочка моя, что они с тобой сделали?

«Он узнал, он не забыл!» – целая буря чувств бушевала и в голове, и в сердце девушки.

Ей было достаточно прикосновения руки, чтобы она поняла, ощутила, осознала, что не забыта, что её помнят и любят, и что все эти месяцы унижений, побоев и страха остались где-то позади, в прошлом. Ради этих мгновений стоило всё это терпеть и ждать.

«Макс, такой родной…» – опять подумала она.

Лицо его выглядело уставшим и осунувшимся: было видно, что этот бой дался ему нелегко, но…

И у него глаза светились от счастья!

– Максим, ты пришёл, ты пришёл! – снова и снова повторяла Гилви.

Тут сзади, в толпе рабов раздались крики, и началось какое-то шевеление. Вроде кто-то кого-то бил, сначала ей было всё равно, но когда рядом раздался дикий крик, она повернулась и увидела, как по полу катается от боли один из рабов. Пара мгновений – и он, выгнувшись дугой, замер. Тут же упал второй, третий, четвёртый…

Гилви, пока ничего не понимая, повернула голову к Максиму, и тут невыносимая боль набросилась на неё – казалось, что ей в затылок загнали раскалённый металлический штырь.

А когда этот штырь взорвался у неё в голове, то последнее, что она увидела в своей жизни – это было удивлённое лицо её жениха.