Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

С тех самых пор, как она получила шаль, Алвиарин обращалась к этим картинам, чтобы отыскать спокойствие в минуты волнения. Великий Повелитель отметил ее. Ей снова пришлось сжать юбки в горстях, чтобы удержать руки на месте. Послание жгло ладонь. Спокойная, размеренная походка.

Она миновала двух сестер, которые проигнорировали ее просто потому, что не увидели. Астрелле и Тезан обсуждали порчу продуктов. Разговор скорее напоминал спор, лица были спокойны, но в глазах горел огонь, и голоса звучали на грани раздражения. Обе были без ума от арифметики, будто логику можно низвести до цифр, однако, похоже, расходились во мнениях о том, как надо эти цифры использовать.

«Учитывая Стандартное Отклонение Рэдуна, скорость в одиннадцать раз больше, чем должна быть», – сдержанным тоном говорила Астрелле: «Это явно указывает на вмешательство тени…»

Тезан перебила ее, щелкнув ниткой бус, когда вскинула голову: «То, что это Тень – согласна, но критерий Рэдуна устарел. Ты должна была использовать Первое правило медиан Кованена, и отдельно рассчитать испорченное мясо и саму порчу. Правильный ответ, как я говорила, это тринадцать и девять. Я еще не сделала расчеты для муки, бобов и чечевицы, но и так абсолютно очевидно…»

Астрелле надулась, а так как она была довольно полной с грудью внушительных размеров, то надуваться она могла очень выразительно. – «Первое правило Кованена?» – выдохнула она, перебивая. – «Оно еще не было правильно доказано. Проверенные и доказанные методики всегда предпочтительнее необоснованных…»

Алвиарин чуть не улыбнулась проходя мимо. Наконец кто-то заметил, что Великий Повелитель приложил свою руку к происходящему в Башне. Но знание не поможет им повлиять на причину. Возможно, она все же улыбнулась, но даже если и так, то тут же стерла улыбку, услышав как кто-то произнес:

«Тебя бы тоже перекосило, Рамеза, если тебя будут пороть каждое утро до завтрака», – это произнесла Норин, причем достаточно громко и четко, чтобы слышала Алвиарин. Рамеза, высокая стройная женщина с серебряными колокольчиками, сбегающими по рукавам ее украшенного белой вышивкой платья, выглядела удивленной подобным к ней обращением, а возможно даже напугана. У Норин почти не было друзей, а возможно и вовсе не было. Она продолжила, косясь на Алвиарин, слышала ли та ее фразу: «Не логично называть наказание тайным и делать вид, что ничего не случилось, если о нем объявила сама Престол Амерлин. Однако, на мой взгляд ее рациональность всегда переоценивалась».

К счастью, до комнаты Алвиарин оставалось пройти всего несколько шагов. Она тщательно закрыла входную дверь и защелкнула задвижку. Вряд ли она долго выдержала бы чей-то нажим, но ей не удалось бы выжить, полагаясь просто на случайность там, где не надо. Светильники были зажжены, и в камине из белого мрамора небольшой огонь хоть как-то боролся с вечерней прохладой ранней весны. По крайней мере, слуги помнят о своих обязанностях. Но даже слуги уже были в курсе.

Беззвучные слезы унижения потекли по ее щекам. Ей хотелось бы убить Сильвиану, но это только привело бы к появлению новой Наставницы Послушниц, которая продолжила бы пороть ее каждое утро до тех пор, пока Элайда не смягчиться. Но Элайда не смягчиться. Ее убийство было бы более полезным, но такие убийства должны быть тщательно спланированы. Слишком много неожиданных смертей могут вызвать лишние вопросы, иногда очень опасные вопросы.

Но все равно, она должна продолжать противостоять Элайде как может. Новости от Кэтрин о проигранной битве быстро распространялись по Черной Айя, и далеко за ее пределами. Она уже слышала подробности от сестер, не принадлежащих к Черной Айя, но знавших про детали битвы у Колодцев Дюмай, и даже если эти детали приукрашивались при пересказе… Что ж, чем больше, тем лучше. Вскоре и новости о неприятности в Черной Башне также просочатся в Белую, разрастаясь, скорее всего, таким же образом. Жаль, что этого недостаточно, чтобы унизить и низложить Элайду, из-за этих проклятых мятежниц, обосновавшихся практически у самых мостов, ведь Колодцы Дюмай и неудача в Андоре, нависшие над ее головой, могли бы спасти Алвиарин оттого, что с ней произошло. Приказ был разрушить Белую Башню изнутри. Посеять разногласия и хаос во всех уголках. Часть ее испытала боль от подобного приказа, другая часть все еще болела, но повиновалась, выказывая полную преданность Великому Повелителю. Элайда собственноручно нанесла первый удар по Башне, но и она внесла свой вклад, уничтожив возможность восстановления единства.

Внезапно она поняла, что снова касается своего лба, и резко одернула руку. Там не было ничего такого, что можно было бы разглядеть или почувствовать. Но всякий раз, бросая взгляд в зеркало, она не могла сдержаться, чтобы не проверить. Иногда ей даже казалось, что другие смотрят на ее лоб, видя нечто, ускользающее от ее взгляда. Это было невероятно и не логично, но эта мысль снова возвращалась, сколько бы она ее не отгоняла. Быстро смахнув с лица слезы рукой, сжимавшей послание, она выхватила из сумки на поясе еще два и подошла к стоявшему напротив стены письменному столу.

Это был обычный стол без украшений, как и остальная ее мебель, часть которой, как она считала, была сделана посредственным мастером и была не лучшего качества. Все просто. Пока мебель выполняет свои функции, ничего иного от нее не требуется. Бросив три этих сообщения на стол рядом с маленькой помятой медной чашей, она извлекла из своей сумки ключ, которым открыла обшитый медью сундук, стоявший на полу рядом со столом. Покопавшись внутри среди залежей книжечек в кожаных переплетах, она извлекла нужные ей три, каждая из которых была защищена стражем. Чернила исчезли бы, коснись их чья-то чужая рука, кроме ее собственной. Она использовала слишком много шифров, чтобы держать их в голове. Потеря этих книг была бы болезненной, а их замена трудноосуществимой, поэтому пригодился прочный сундук и замок. Очень хороший замок. Хороший замок не так просто вскрыть.

Она торопливо содрала тонкие полоски бумаги, в которые было завернуто сообщение, спрятанное за гобеленом, поднесла их к пламени лампы и кинула в чашку, чтобы они полностью сгорели. Это были просто указания, куда доставить сообщение, по одному для каждой женщины в цепочке, лишние полоски служили для того чтобы замаскировать количество звеньев, пройденных сообщением прежде, чем достичь получателя. Слишком много предосторожностей – это было невыносимо. Даже сестрам из собственной группы она доверяла не больше, чем они ей. Только трое в Высшем Совете знали, кем она является на самом деле, и даже этого она бы по возможности избежала. Слишком много предосторожностей не бывает, особенно