Читать книгу - "Скромный метаморф - Жером Фандор"

— Тогда просто плыви обратно, а я утащу с собой дополнительного человека. Может даже больше, чем одного, — добавил я, посмотрев на Гарри с Крамом.

— А как ты узнаешь, что я не смогу выполнить задание? — спросила девушка.

— Хм… Ну, есть идейка. Слушайте сюда…

…

У меня на запястье браслет с тремя кристаллами. У ребят браслетики с одним кристаллом. У Виктора красный, у Гарри зелёный, а у Флёр синий. Их кристаллы связаны с моими модификацией протеевых чар. Когда сломан один, ломается и второй. И это является сигналом. Что ж, значит Флёр не приплывёт и можно забирать обеих.

Как-то обидно… Вот мы реально готовились, а по факту результат не отличается от оригинального. Только время сократилось. Хотя тут по крайней мере понятна причина: слабость потомков вейл в воде и вышедшие из-под контроля вейловские чары, которые являются антиподом скрытности. В оригинале причина толком не объяснялась, отбрехались толпой гриндилоу без особых подробностей.

Ну ладно, пора уплывать отсюда. Призываю в руку палочку и применяю заклинание:

— Сектусемпра! — обе верёвки перерезаны, в дне образовались неглубокие прорези, взметнулось немного песка. — А ну брысь отсюда! — рявкнул я в сторону подготовивших копья тритонов, поведя в их сторону палочкой.

Тритоны и русалки разлетелись кто куда. Ссыкуны… Хотя у них есть повод бояться. Я обхватил сестрёнку за талию, подплыл к Габриэль, подхватывая её другой рукой. Так-с… Выращиваю метаморфизмом третью руку, беру ей палочку и…

— Левиус Куам Аква! — оборачиваю вокруг нас палочку, над головами, применяю чары, делающие нас легче воды, и мы втроём начинаем устремляться вверх.

По пути убираю третью руку, а палочку отзываю обратно в тело.

Плеск!

Теперь мы сидели на поверхности воды. Яркий солнечный свет ударил по глазам, почувствовался такой, ставший непривычным, ветер. Луна и Габриэль начали просыпаться, а я в это время активировал метаморфизм, откатывая мои русалочьи фишки обратно к нормальному телу. Трибуны в это время, увидев нас, радостно завопили и засвистели, все вскочили на ноги.

— Забирайся ко мне на спину, — сказал я сестрёнке, когда она проморгалась и более-менее осознала ситуацию.

— Уже всё закончилось, братик? — спросила она, шатающейся походкой приближаясь ко мне сзади и обхватывая за шею. От неё на мгновение плеснуло тёплым воздухом. Кажется, чары тепла начали развеиваться. Интересно, сколько всего на них чар накладывали, чтобы они могли спокойно находиться без сознания под водой столько времени? Ладно, потом об этом подумаю…

— Почти, осталось только до берега дойти, — сказал я, беря на руки сестру Флёр. Девочка смутилась и немного испугалась, паникующе глядя по сторонам. От неё тоже веяло теплом. — Привет, Габи! — тепло улыбнувшись, сказал я малявке. — Я Льюис Лавгуд, друг твоей сестры. Рад наконец лично с тобой познакомится! — проговорил я, пока мы шли к берегу.

От моих слов девочка немного успокоилась и слегка покраснела. Как смущается… Милаха! Так и хочется затискать! Но пока рано.

Пока мы шли, на поверхности показались русалки и тритоны, плывя рядом с нами, словно почётный караул, и распевали хриплыми голосами страшные гимны. При этом с удивлением глядели на меня, идущего по воде будто по твёрдой земле.

Наконец я подошёл к берегу, где нас уже ждали судьи. Мадам Помфри рядом возилась с чемпионами и бывшими пленниками, махая палочкой и укутывая их в толстые шерстяные одеяла. Дамблдор и Людо Бэгмен радостно заулыбались нам, Крауч был спокоен. Мадам Максим с Каркаровым я не заметил… А, вон они, рядом со своими чемпионами! Рядом с Гарри копошится Сириус и Рон с Гермионой. Заметив нас, Флёр вырвалась из рук своей директрисы и побежала к нам с криком:

— Gabriel! Gabriel! Elle va bien? Dis-moi! [фр. Габриэль! Габриэль! Она в порядке? Скажи мне!] — от волнения девушка сбилась на родной для себя язык. К слову, у неё были расцарапаны лицо и руки.

— Всё просто замечательно, Флёр. Я прав, Габи? — обратился я под конец к всё ещё находящейся у меня на руках девочке.

— … — девочка покраснела, опустила вниз глазки и скромненько кивнула. Я щас прям тут растекусь довольной лужицей от умиления…

— Давай только не здесь, — уже спокойнее сказала Флёр, вновь перейдя на английский и ткнув меня в бок, даже весело фыркнула. И ещё Луна по голове меня стукает.

— …Я это сейчас вслух сказал? — не сразу понял я их реакцию, как и то, почему Габи ещё сильнее покраснела. Неловко вышло.

— Там гриндилоу напали на меня… — грустно вздохнув, снова заговорила Флёр, переводя внимание с весьма неловкой темы. Спасибо. — Я переволновалась и перестала контролировать свои вейловские чары и они едва ли не со всей округи слетелись. Их было… Слишком много.

— Ничего страшного. Я прекрасно помню как ты рассказывала, что вейлы не дружат с водой, так что не вини себя. Именно из-за этого мы готовились и сделали перестраховку, — проговорил я, кивнув на своё запястье, где красовался браслетик с одним разбитым кристаллом.

— Да, не зря подготовились, — кивнула Флёр. — Габриэль, ты так и будешь оставаться на руках у Льюиса? — с лёгким, наигранным возмущением в голосе обратилась она к сестре, отчего та снова смутилась и заёрзала.

— А что, завидуешь? — я посмотрел на девушку с насмешливой улыбкой, крепче прижимая к себе малявку, чтоб не дёргалась. — Тоже так хочешь?

— А может и хочу! — невозмутимо заявила она, глядя на меня серьёзным взглядом.

— Не хочешь! — возмущённо заявила Луна, всё ещё цепляющаяся за мою спину.

Повернув голову, увидел её надутое личико и «грозно» сверкающие в сторону Флёр глазки. О, Магия Всемогущая! Концентрация милоты в этом кубометре пространства превышает все нормы! Риск растечься довольной лужицей от умиления только что возрос в десять раз!

— А ну-ка, идите сюда! — прерывая размышления и наш разговор, рядом с нами послышался приказ мадам Помфри.

Она взяла у меня из рук мелкую Делакур, завернула в шерстяное одеяло так крепко, будто смирительную рубашку на неё натянула, и влила в рот какого-то зелья. По запаху и пошедшему из ушей дыму определил в нём бодроперцовое. Тем же действиям подверглись моя сестрёнка, очень неохотно слезшая с меня, а потом и я.

Пока наша штатная медиведьма возилась с нами, Дамблдор склонился у воды и беседовал с русалкой. Самой дикой и злобной на вид из всего водного народа, должно быть, она была среди своих собратьев главной. Дамблдор издавал те же резкие скрипучие звуки, что и тритоны с русалками, когда они над водой. Доказательство того, что он знает русалочий язык. Хм… Надо будет попросить его научить меня русалочьему. Я уже показывал