Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

воды, ниже травы, но он-то не был Хранительницей. Позади нее виднелось темное, твердое как камень, лицо Алхарры. Его темные кудри были пронизаны сединой как инеем. Лицо Винтера краснело над завитыми усами. Им пришлось принять то, что произошло между их Айз Седай и Хранительницами, но Перрин не мог… Стражи отбросили свои плащи, оставив их свободно трепетать на ветру, чтобы освободить руки для мечей, если возникнет такая необходимость. Развеваясь на ветру, плащи играли оттенками серого и коричневого, синего и белого. Но, по крайней мере, подобное мелькание было легче для желудка, чем видеть как в воздухе висит только часть человека. Несколько легче.

— Если понадобится, то я пошлю Эдарру, чтобы привести тебя обратно, – предупредил он.

Ее лицо осталось холодным, но глаза вспыхнули, и ее пробрала дрожь, вызвав покачивания маленького драгоценного камня, висящего на лбу. Но не от страха перед тем, что Хранительницы Мудрости сделают с ней, если ей придется вернуться, а из-за того, что этим ей угрожал Перрин, от чего ее запах стал колючим. Он хорошо научился оскорблять Айз Седай. Вряд ли эта привычка нужна здравомыслящему человеку, но, похоже, что у него не было иного выхода.

— А как насчет тебя, – спросил он Масури – Ты тоже хочешь остаться в Со Хэбо?

Стройная женщина всегда говорила только по делу, как настоящая Зеленая, хотя была Коричневой, но она мягко сказала:

— А разве ты не отправил бы Эдару и за мной? Существует много способов служения, и мы не всегда можем выбирать тот, который хотим сами. – Что, в конечном счете, могло сойти за ответ. Он по-прежнему не имел ни малейшего понятия, зачем она в тайне навещала Масиму. Догадывалась ли она о том, что он об этом знает? Лицо Масури было словно маска. Теперь, когда они выбрались из Со Хэбо, Кирклин имел скучающий вид. Он казался поглощенным собственными мыслями, не замечая ничего вокруг. Человек, который в это поверит, жестоко ошибется.

По мере того как вставало солнце горожане продолжали механически работать, словно люди, ищущие забвение в труде и опасающиеся, что если они опустят руки, то на них нахлынут воспоминания. Перрин решил, что Со Хэбо сделал его мнительным. Хотя, по-прежнему считал, что был прав. Воздух за городскими стенами по-прежнему выглядел слишком тусклым, словно над городом нависла тяжелая туча.

К полудню возчики расчистили берег реки от снега чтобы разжечь небольшие костерки и согреть слабый испитой чай, с заваркой, которую они использовали уже в третий раз, а может в четвертый. В городе не было чая. Кое-кто из возниц поглядывал в сторону мостов с таким видом, словно собирался поискать в Со Хэбо что-нибудь съестное. Но взгляд в сторону грязных жителей, просеивающих зерно, охлаждал их и заставлял покопаться в собственных котомках в поисках овсянки и желудей. Они по крайней мере знали, что эта еда была нормальной. Некоторые поглядывали на мешки, уже загруженные в повозки, но бобы нужно было замачивать, а зерно помелить в ручных мельницах, которые остались в лагере, и то, только после того, как повара вытащат то количество долгоносика, с которым человеческий желудок будет не в состоянии справиться.

Перину есть не хотелось, даже крошки самого чистого хлеба, и когда его нашел Латиан, он пил жидкость, которую здесь называли чаем, из помятой оловянной кружки. Но вообще-то, кайриэнец к нему не подошел. Вместо этого невысокий мужчина в темно-полосатом плаще, с важным видом медленно проехал мимо маленького костра, возле которого стоял Перрин, и натянул поводья чуть в стороне. Спешившись, Латиан повесил свой шлем на луку седла, и, хмуро на него уставился. Конечно, он дважды посмотрел на Перрина, чтобы убедиться, что он заметил его и идет.

Вздохнув, Перрин вернул помятую кружку маленькой угловатой женщине, у которой ее взял – седеющая возница, раскинула свои юбки в реверансе. Затем, усмехнулась и кивнула в сторону Латиана.

Вероятно, она считала, что могла бы подобраться, не привлекая к себе внимания, в десять раз лучше, чем этот парень. Неалд, сидящий у огня с другой кружкой в руках, рассмеялся так, что у него чуть не брызнули слезы. Быть может, он уже начинал сходить с ума. Свет, в этом месте людям в голову так и лезли дурные мысли.

Латиан выпрямился только для того, чтобы упасть перед Перрином на одно колено, и выпалил:

— Я вижу вас, милорд, – и затем, снова присел как какой-нибудь ненормальный. Не следует так поступать прямо рядом с лошадиным копытом, если конечно не хочешь, чтобы тебя лягнули. Однако, по правде, Перрин кроме подобной глупости ничего и не ожидал. Сначала Латиан притворялся, изображая из себя айильца, завязывая свои длинные до плеч волосы в слабой имитации айильской прически, теперь он начал играть «в шпионов». Перрин положил руку на шею жеребцу, чтобы успокоить животное и посмотрел на лицо Латиана, делая вид, что разглядывает лошадиное копыто, с которым на самом деле было все в порядке. Исключая зарубку в подкове, которая могла привести к поломке через пару дней, если ее не удалить. Его руки скучали по инструментам. Казалось, прошли годы с тех пор, как он менял подковы или раздувал горн.

— Мастер Балвер велел передать вам кое-что, милорд, – тихо сказал Латиан, опустив голову. – Его друг путешествует по торговым делам, но он ожидает его возвращения со дня на день. Он велел спросить, устроит ли вас, если мы присоединимся к Вам позднее? – Выглянув из-под живота лошади на людей, просеивающих зерно, он добавил – Хотя с трудом вериться, что вы выберетесь отсюда раньше.

Взглянув на людей просеивающих припасы, Перрин нахмурился. Затем перевел хмурый взгляд на ряд повозок, ожидающих очереди на погрузку, на полузагруженные, и уже готовые, которые были закрыты холстиной. В одной из них была загружена кожа для починки обуви, свечи и тому подобные предметы. Но не масло. Ламповое масло в Со Хэбо пахло такой же тухлятиной, как и масло для приготовления пищи. Что если Гаул и Девы принесли весточку от Фэйли? Он все бы отдал, чтобы поговорить с кем-нибудь, кто ее видел и рассказал ему, что она невредима. Что, если Шайдо внезапно начнут движение?

— Скажи Балверу чтобы он не ждал слишком долго, – прорычал он. – Что до меня, то через час ноги моей здесь не будет.

Он сдержал свое слово. Чтобы уложиться в один день большинство повозок и возниц пришлось оставить с Кирейном и его солдатами в зеленых шлемах, которым был дан приказ никого