Читать книгу - "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Окаянный - Антон Текшин"

– Да хоть лайты, – отмахнулся я. – Лишь бы они оказались такими же крутыми, как ты рассказывал.

– О, поверь, их не зря так называют.

– Хорошо, теперь план Фермы. Что с ним?

– Тут всё хуже. Есть примерное описание общей зоны – что, где и как расположено. А вот с особо-охраняемой полный мрак…

Проклятье, до последнего надеялся, что не придётся лезть в самое сердце тюрьмы.

– Кто там сидит?

– Спец по электронике. Он единственный в своём роде, альтернатив нет. Хакеров и прочую братию тут не любят, удивляюсь, как ему вообще выжить удалось…

Я выругался и прикрыл глаза, откинувшись на подушку. И так трещавший по швам план разваливался на куски.

Помимо нашей общей зоны, существовала на Ферме ещё одна, где в компактных карцерах содержали тех, кто представляет хоть малейшую угрозу. Неужели спеца раскрыли? Но, судя по тому, что я успел узнать про это гостеприимное заведение, его просто пустили бы под нож и все дела. Значит, загремел он туда за другое.

Час от часа не легче.

– Что по нему известно?

– Зовут его Царь Минос, номер камеры четыре-семнадцать, вроде бы всё, – неуверенно ответил Шумахер.

– Вроде бы?!

– Другой информации нет, оттуда редко живые возвращаются.

– Чтоб вас всех минотавр перетоптал!

Я энергично растёр руками лицо, настраиваясь на интенсивную мозговую деятельность. Нужно много думать.

– И ещё… – Замялся азиат. – Они требуют точной даты. У многих тут сроки горят, боятся не дотянуть.

– Обойдутся, – отрезал я. – Они же мне не доверяют, и у нас это взаимно. Передай, что они поймут, когда это начнётся, обещаю… Здесь все поймут.

– Может, постараешься по-тихому, без шумихи?

– Как говорил один мой знакомый – тише всего пускать газы в работающем цеху завода, а не на сцене с хорошей акустикой. Так что давай я сам буду решать, как лучше, а ты уточни все мелочи по расположению отсеков, мне ведь их наизусть учить.

Шумахер, смирившись, кивнул, и мы продолжили тихую беседу. Покер изо всех сил старался прислушаться, но из-за раскатистого храпа Сыча, большую часть своего времени проводившего во сне, понять хоть что-нибудь было довольно проблематично. Хотя я на сто процентов уверен, что он уже начал что-то подозревать.

Бог в помощь, мешать ему не буду, особенно после того, как узнал, из какой камеры забирать себе помощника. Находилась она практически на дне «колодца», уровней на пять ниже нас. И они думают, я смогу такое расстояние незаметно преодолеть в изнанке? Боюсь, на такой подвиг гороха со всей Фермы не хватит.

Кстати, на счет лекарства. Сычу становилось всё хуже, и следующую порцию пришлось делить пополам, иначе он рисковал не успеть восстановиться ко Дню Икс, который был всё ближе.

Остальное время спрессовалось в однообразную рутину. Я учил план, тренировал способность, отмечая, как пылающие глаза всё ближе подбираются к моему стеклянному мирку, и размышлял. Люблю это дело, особенно, когда вопросов вокруг больше чем ответов.

Почему способностей у меня две? У всех строго по одной, чем же я такой особенный? С моей исключительной везучестью я вообще должен был получить дырку от бублика, а не два роскошных дара – сенсорику и невидимость. Так не бывает.

Разумное объяснение было лишь одно – никакой я не сенс. И даже не человек-невидимка. Я – другое.

В один из таких сеансов мыслетерапии, спустя несколько дней после начала операции, неожиданно пришли за Покером. Причём не в урочное время – до отбытия его под скальпель оставалась ещё пара дней. Неужели…

В нашу камеру набилось столько охранников, что стало тесно. Среди прочих, нашлись и старые знакомые – Жмых и Крест, причём последний обрадовался встрече куда больше чем я.

– Баклана на выход!

Меня подхватили с двух сторон и вывели наружу. Следом вынесли довольного Покера, с которым принялся общаться неприятный тип с густой сетью татуировок на лице. Судя по описанию, это и был Синий, второй здешний авторитет.

– Сворачивай базар, – прервал он заливавшегося соловьём предателя. – Посидишь пока у нас. А Херакла этого на разговор, живо!

Я успел увидеть перекошенное от ярости лицо Сыча, которого пеленало два крепких надзирателя. В отличие от него, Шумахер сохранял спокойствие, лишь бросил на меня короткий взгляд, выражавший его мысли куда лучше многих слов.

«Разберёшься с ним сам? Ну-ну…»