Читать книгу - "Переход хода - Александр Усовский"

— Нам этого мало. Найди другого покупателя, который даст хорошую цену. Мы должны получить пять тысяч, иначе Васил ничего подписывать не станет!

Вот сука! Одиссей был готов матерно выругаться. Ему не жалко было заплатить семейству генерального директора компании "Олена Трейдинг" пять тысяч — в конце концов, операция эта затевалась отнюдь не ради коммерческого успеха — но вздорная баба своей алчностью рушила весь его замысел. Если он завтра утром объявит Бенчевым, что турки, после жарких переговоров по телефону, согласились заплатить за мнимое оборудование двадцать девять тысяч — чтобы чистая прибыль выползла на обозначенные госпожой Бенчевой позиции — это будет сверхподозрительно. Васил только внешне выглядит простецким парнем с окраины; он отлично знает, что такое — торговаться с турками. Если Одиссей торжественно продекларирует, что цена за ночь смогла (благодаря его гениальным способностям и коммерческому гению) вырасти едва не в полтора раза, болгарин отлично поймёт, что господин Тищенко гонит пургу — не те турки ребята, чтобы соглашаться на изменение цены в уже подписанном контракте. И затаит господин Бенчев серьезные подозрения — каковые в данном случае будут весьма и весьма обоснованны…. Да, ситуация…

Чёрт, что ж делать с жадной бабой? Одиссей лихорадочно думал, как найти выход из сложившейся ситуации — в конце концов, не в пяти тысячах дело, проблема в том, что после подписания договора Туфаном у него не было возможности сдать назад. Вот дьявольщина! Впрочем, сыграем-ка мы на великорусском шовинизме — авось и прокатит?

Одиссей одним махом опрокинул в рот рюмку пахучей мастики, взял с тарелки сочащийся слезой кусок кашкавала48, закусил — а затем бросил решительно:

— Влачи49, хрен с ними, с деньгами. Мне моё слово дороже; договоримся так — из шести тысяч чистой прибыли вы получаете пять, я — косарь. Турки должны знать, что русское слово свято!

Васил впервые за вечер улыбнулся.

— Ты ведь украинец! — А затем, почесав затылок, спросил: — Не ми дреме,50 ты сам решаешь — но толко ты не передумаешь?

Одиссей снисходительно ухмыльнулся.

— Сказано — значит, сказано. Я думаю, мы этих систем водоочистки ещё не один десяток продадим — там я своё и наверстаю.

Васил кивнул.

— Зацепвам51. Хорошо. Когда ты за ними поедешь?

Одиссей пожал плечами.

— А чё тянуть? Завтра и сгоняю.

— В Польшу? — удивилась Ирина.

Одиссей улыбнулся.

— Да нет, в Сливен, там у моих знакомых на складе есть несколько комплектов этого оборудования. Один комплект — двести двадцать ящиков. Надо будет найти машину из Сливена в Стамбул; Васил, ты какие-нибудь транспортные фирмы в Сливене знаешь?

Генеральный директор почесал затылок.

— У меня там есть друг, Богомил Стоянов — он занимался грузовиками. Я ему вечером позвоню.

Одиссей кивнул.

— Позвони. Мне нужна не фура с полуприцепом, а машина поменьше, где-то кубов на сорок-пятьдесят; груз наш будет весить где-то тонн шесть, так что большой автопоезд нам в принципе не нужен.

Бенчев кивнул.

— Понял. Поговорю. — А затем, подняв рюмку с мастикой, чуть виновато улыбнулся и спросил:

— Натрясквам се52?

Одиссей кивнул.

— Можно. — И, старательно делая вид, что недавнего неприятного разговора не было, спросил, повернувшись к госпоже Бенчевой: — А ты, Ира? Поддержишь старых алкоголиков?

Хозяйка квартиры немного смущённо кивнула.

— Давай. Саня, ты на меня уж не сердись — но если делать дела, так хоть не за три копейки, правильно я говорю?

Одиссей молча кивнул. Да, если уж делать дела — то хотя бы знать, что стоит на кону, здесь госпожа Бенчева, как никогда, права. Слава Богу, она не знает, ЧТО действительно пойдет в Турцию под флагом фирмы "Олена Трейдинг"…

* * *

— Ну?

— Умерла. Окончательно и бесповоротно. Поляки вчера вечером предали огню тело, а сегодня комиссариат полиции в Рембертове вышлет извещение о смерти госпожи Бондаренко-Шуман-Кригер в Москву и Берлин.

Генерал облегченно вздохнул.

— Ну что ж, царствие ей небесное. Покойница когда, по твоим планам, должна место дислокации сменить?

Левченко пожал плечами.

— После старого Нового года планируем. Документы у неё уже на руках, квартиру в Минске мы ей купили — на новый паспорт, Саньку в школу Володя Петкевич, мой однокашник по высшей школе, обещал пристроить.

— Легенда?

— Семья московского коммерсанта средней руки устала от московского ритма жизни; денег накопили, теперь хотят пожить в европейской тишине и комфорте, но чтоб без языкового барьера.

Калюжный кивнул.

— Логично. Ей там работу нашли?

Подполковник удивлённо глянул на шефа.

— Зачем? Сама найдет — Минск не Москва, там народ попатриархальней, без закидонов. В туристическую фирму или в отдел экспорта какого-нибудь концерна её возьмут без проблем — с её-то знанием языков…

Генерал покачал головой.

— А вот знание языков я бы, на твоём месте, в актив для Герды не заносил — скорее уж в пассив. И работку ей надо попроще, потише, помалозаметней — желательно вообще куда-нибудь в мелкие муниципальные чиновники её записать. Твои друзья белорусские смогут это устроить?

— Смогут. — Левченко почесал затылок. — Насчёт языка я что-то лопухнулся, это точно. Хорошо, попрошу Володю и работёнку нашей изгнаннице подыскать.

Калюжный кивнул.

— Гут. Теперь — что слышно из Болгарии?

— Десятого наш парень загрузил систему очистки воды — двести с лишним ящиков — оформил груз на сливенской таможне — там у ребят Третьякова есть надежные контакты — и одиннадцатого вечером пересек болгаро-турецкую границу. Сегодня утром доложился из Стамбула — всё пока штатно.

— Растаможились?

Левченко едва заметно улыбнулся.

— Курд наш оказался на высоте. Фуру с грузом даже на таможню не пришлось волочь — он взял документы, отвёз на пункт оформления, и вернулся уже со всеми нужными печатями. Сейчас наши ящики на складе, арендованном фирмой "Битлис Иншаат" в районе Гази-Осман-паша.

— Хорошо. Под каким прикрытием они повезут наш груз дальше?

Подполковник пожал плечами.

— Одиссей докладывает, что они с этим Сарыгюлем сейчас прорабатывают варианты доставки. Надеется к завтрашнему вечеру что-нибудь измыслить.

Генерал покачал головой.

— Ты ему отпиши — пущай шибко-то не торопится. Спешка она, сам знаешь, где нужна. А в нашем деле поспешишь — людей насмешишь! Тем более — за такие кунштюки в Турции виновных к стенке ставят; мы уже потеряли в этой операции Серёгу Гончарова, и я не хочу, чтобы наше управление и дальше кровью умывалось. Слишком дорого нам тогда станут эти ракеты…