Читать книгу - "Ван Ван из Чайны 4 - Павел Смолин"

второй папа. — Руководство решило, что для Цинхуа будет лучше, если я продолжу тратить все силы на тренировки Вана и лишило меня радости прививать молодежи любовь к спорту через уроки физкультуры. Меня это немного расстраивает, но решение многоуважаемых руководителей безусловно верно: в университете множество преподавателей высшей квалификации, а я гораздо полезнее в качестве тренера. Потому я и нахожусь в командировке с непрописанным сроком завершения.

Тренер Лин лицом владеть умел, но, будучи продуктом воспитания спортивной машиной, делал это так себе, и не смог скрыть от меня и других разочарование. Не собирается Ло Канг на старую работу возвращаться, а значит продолжит раздражать функционеров от спорта одним своим наличием рядом со мной.

Зато тренеры сборной, для которых Ло Канг в силу другого вида спорта не конкурент, души в нем не чают и, судя по рассказам ребят, «за глаза» любят потешаться над Ассоциацией и ее представителями. Разок даже лично наблюдал — тогда тренер сборной, натянув на лицо участливую мину, задал тренеру Лину вопрос о недавней волне увольнений и кадровых перестановок в Ассоциации. Тогда с должностей слетела пара реально важных китайцев, и мы с Ло Кангом предполагаем, что Ян обязан шансом проявить себя именно этому: Ассоциация получила сверху живительного пинка формата «Почему в Цинхуа смогли разглядеть и 'обработать» самородок-Вана, а ваша многомиллиардная машина не способна дать Китаю хоть сколько-нибудь приличного теннисиста мужского пола?«. Даже представлять не хочу, насколько плотно пришлось попахать спортивным функционерам, чтобы успеть пропихнуть Яна на Австралия Опен и каких денег это стоило. Уверен, последние дни многие работники Ассоциации без устали благодарят Небо за то, что 'падаван» не вылетел в первом же раунде.

Теперь Ассоциации есть кого показать большому начальству в качестве подтверждения собственной полезности. Даже если бы у них получилось сожрать тренера Ло и подмять меня под себя, как ни странно получилось бы хуже — «кейс» на основе одного странного деревенского самородка не сформируешь. Ян все-таки продукт спортивной системы, и для подтверждения ее состоятельности годится лучше.

После ужина наступило время «пыток» — разбора сегодняшней моей игры. Эта форма скучного досуга практически в прошлом из-за ее общей бесполезности (на актуальном уровне ошибок практически нет, за весь матч приходится обращать внимание на один-два момента), но сегодня и потом — после финала — она нужна ради Яна и его тренеров, типа мастер-класс от нас с Ло Кангом. Приглашенный гость — Катюшка, и это здорово: так я смогу смотреть на любимую женщину, а не на экран.

Тренер Ло показывал отобранные моменты примерно час. После этого тренер Лин воспылал желанием показать Ло Кангу и мне наше место, очень вежливой просьбой заполучил пульт и попытался было указать на «пропущенные» тренером Ло моменты.

Это он зря — на протяжении сорока минут мы с Ло Кангом вежливо объясняли представителю конкурирующей структуры, почему мы умышленно не обращали внимания на тот или иной момент: в той ситуации, в которой я оказался, либо попросту невозможно было сыграть иначе по совокупности объективных факторов, либо моя неудача заключалась в пресловутой «доле процента», сыгравшей не в мою пользу.

К концу мероприятия младшие тренеры Яна смотрели на начальничка с плохо скрываемым злорадством, а сам он из последних сил держал уверенное выражение лица, отчаянно краснея щеками и жалея, что вообще полез.

И поделом — нефиг не в свои дела лезть.

Глава 13

Полнехонькие трибуны продуцировали привычный шумовой фон, в воздухе царила комфортная температура в двадцать с маленьким «хвостиком» градусов, а соперник был привычен, что, впрочем, финальную игру легче не делало: ни для меня, ни для Роджера Федерера.

Счет по сетам 2−2. Сейчас начнется решающий, и комментатор справедливо правильно охарактеризовал наше состояние как «держатся на одной силе воли».

На отдельном секторе трибун сидит привычно прибывшая на финал делегация от Цинхуа во главе с самим ректором. В качестве дополнительного давления на меня — два десятка деятелей Ассоциации высшего уровня. Семьсот три связанных со мной «писульки» совокупно за этот год поступило во «входящую» папку главы Ассоциации. Все, как одна, написаны заслуженными китайскими тренерами, которые пытаются заменить собой тренера Ло, в целом-то справедливо называя его «учителем физкультуры» и прилагая к прошениям свои методические наработки формата «я знаю, как тренировать Вана лучше».

Приехали вот, сидят, жрут меня глазами, и на кону стоит не столько кубок Австралия Опен, сколько должность моего тренера. Ло Канг вальяжно, широко раздвинув колени и откинувшись на спинку, сидит на тренерской скамейке и жует соломинку, как бы демонстрируя свое незыблемое положение. Полагаю, в Ассоциации знают о его ставках, и сегодняшняя — в двадцать миллионов гонконгских долларов, поставленных на мою победу — для них тоже не секрет.

«Рычаг давления» вроде бы есть, но груза его я совсем не ощущаю: а что изменилось-то? Разве были игры, которые мне было можно проиграть? Разве без этого всего я хотел бы потерять свой «винстрик»? Пусть великовозрастные придурки строчат «писульки», пусть пытаются совать взятки, напрягать могущественных покровителей и всячески интриговать — мне-то что? Я просто буду побеждать снова и снова, даже если мир за пределами корта превратится в поле финальной битвы добра и зла.

Подбросив мяч так, чтобы он на мгновение закрыл собою висящее над головой Федерера солнце, я подал в «экономном» режиме — сил осталось всего на парочку взрывных атак. Роджер тоже не стремился тратить оставшиеся резервы, спокойно отправив в меня классический до слез умиления кросс. Я ответил тем же, он — снова, но с ленивой подкруткой, заставившей меня сделать один лишний прыжок. Не тратя силы на расстройство по этому поводу, я за долю секунды прогнал в голове два последних матча против Федерера. Убедившись в том, что подобные моменты случались в обеих, и каждый раз я не пытался моментально «развести» соперника на ответную трату выносливости, я решил рискнуть и мощным ударом отправил мячик обратно по максимально низкой траектории.

Снаряд едва не задел сетку, но риск окупился качественно — Роджер не только потратил силы на резкий рывок влево, но еще и запорол форхенд, впечатав мяч в верхнюю кромку сетки.

— 15−0!

Первый козырь разыгран отлично — вытряс из Федерера ценнейшие на этом этапе капли выносливости, сам заработал очко, а соперник теперь еще и вынужден сохранять бдительность там, где раньше было не надо.

Вторая подача — точная копия первой, а полутораминутный обмен кроссами своей академической унылостью был способен вызвать у стариканов