Читать книгу - "Зимний Туман - друг шайенов - Евгений Костюченко"

Там, где ручей растекся по широкому перекату, Гончар увидел каурую лошадь. В светло-рыжей гриве запутались опавшие листья. Наверное, она уже давно тут стояла и чесалась о ствол березы. За седлом виднелось скатанное одеяло, из седельной кобуры торчала рукоятка револьвера.

Степан опустился на четвереньки и пополз, забирая в сторону, чтобы выйти к перекату из-под ветра. Где-то рядом хрустнули ветки. Это второй конь, скрытый за кустами, переступил копытами.

Гончар осторожно раздвинул ветви и увидел гнедого мерина. Тот прядал ушами и отчаянно обмахивал себя черным хвостом, отгоняя мошкару, которая светящимся облачком кружила над ним. У его копыт лежал человек, связанный по рукам и ногам.

"Сколько их было, двое или трое? — подумал Степан. — Один отправился воровать из чужих калканов, второй остался сторожить третьего? Чего его сторожить, он же связан. Значит, двое?" Он свистнул, не показываясь из-за куста. Связанный поднял голову, и Степан увидел, что у того изо рта торчит кляп.

На всякий случай Гончар обошел стоянку по кругу. Сломанные ветви и надкушенные побеги подсказали ему, что лошади пришли сюда сверху, с другой стороны горы. Отпечатки копыт были одинаковыми по глубине. Значит, на каждом коне был только один седок.

Теперь у него не было причин скрываться. Степан подошел к связанному и выдернул кляп.

— Спасибо, братишка, — прохрипел пленник.

— Не торопись благодарить. Может быть, я убью тебя так же, как убил твоего попутчика.

— Все равно спасибо. Думал, что задохнусь. У меня от березового духа всегда сопли текут. Сейчас высморкаюсь, а потом можешь убивать.

Гончар перевернул его на живот и принялся распутывать узел. Освободившись от пут, пленник сдержал обещание и оглушительно громко высморкался, утерев нос рукавом.

— Говоришь, ты его прикончил? Вот ведь как бывает. День начался — хуже некуда, а закончился такой приятной новостью.

— День еще не закончился. — Гончар намотал веревку на локоть и перекинул через плечо. Пригодится. — Куда тебя везли?

— В Денвер, братишка, в Денвер. Там дают хорошие деньги за белого человека, если его зовут Стивен Питерс. А как мне называть тебя, братишка?

— Горящий Волк, — ответил Степан, с любопытством оглядывая однофамильца.

Он был щуплый и неказистый, лет сорока. На обветренном лице ярко светились голубые глаза. В коротких волосах блестела проседь. Пленник улыбнулся, обнажив мелкие желтоватые зубы.

— Ты не больно-то похож на краснокожего.

— Просто не успел накраситься.

— Не заливай. Я же вижу, мы с тобой из одной обоймы. Кто еще может развязать связанного преступника, как не такой же преступник?

— Тот, кому нужна веревка.

— Хе-хе. А ты мастер отмазываться. Мог бы запеть о христианском милосердии. А оказывается, тебе просто веревка понравилась? — Он рассмеялся и снова высморкался. — Прячешься в лесу? Я тоже однажды отсиживался у апачей в Аризоне. Ладно, дело твое. Хочешь, чтобы я называл тебя Волком? Запросто. А меня зови просто Стивом, я не гордый. А вообще-то братва звала меня Мушкетом.

— Так значит, ты — Стивен Питерс?

— Он самый. Видал мои портретики? И какой олух их только малевал! Ты видел эту идиотскую шляпу? И этот галстук! Мы, Питерсы, сроду не носили удавок. Нам их надевали, такое случалось, но только по приговору суда.

— Так это ты занимался почтовыми поездами?

— Было дело. Но то, что на меня вешают колорадских шерифов, — это гнусный навет и подлейшая клевета. Любой тебе скажет, что Мушкет в жизни не стрелял по человеку. Пальба в переполненном вагоне — последнее дело. Мой дробовик без единого выстрела заставлял всех наложить в штаны.

— Так вот что я тебе скажу, Мушкет, — усмехнулся Гончар. — Знавал я парня, которого тоже звали Стивен Питерс. И это его портрет лежал в кармане у твоего попутчика.

— Да ну! — Мушкет в очередной раз трубно высморкался. — Так он твой друг? Тогда совсем другое дело. Мне жаль, что эти олухи так по-дурацки нарисовали его шляпу. А как насчет шерифов? Это правда?

— Чистая правда.

— Ага! И ты тоже замешан?

— Немного.

— Я же говорю, мы из одной обоймы. Слушай, Волк, два шерифа — это всего лишь два шерифа. И ты из-за такой ерунды сидишь в лесу? Эта страна исполосована рельсами. По ним снуют тысячи поездов. И в них катаются миллионы баксов. А ты сидишь в лесу, как пенек обоссанный! Я в том смысле, что загниваешь ты здесь не по делу, а нам людей не хватает!

Гончар осмотрел лошадей, и гнедой мерин ему понравился.

— Гнедого я возьму себе, а этот — твой, — сказал он, отстегивая от седла каурого кобуру с револьвером. — Найдешь обратную дорогу?

Мушкет почесал затылок:

— Наверно. Правда, этот козел приторочил меня, как мешок с говном, башкой вниз. Никаких примет по дороге не видел. И спросить-то не у кого. Ну, поеду в гору, а там соображу. Да только не уехать мне далеко.

— Это почему?

— Сам посуди. Далеко ли может уехать в этих краях безоружный всадник? Ты поделил лошадей — это твое право. Но на моем седле чего-то не хватает, тебе не кажется?

— Знаешь, Мушкет, с некоторых пор я не выношу, когда у меня за спиной человек с оружием.

— Знаешь, Волк, у меня тоже между лопаток зудит. И что же нам делать? Не возражаешь, если я пойду рядом?

— Ты еще не знаешь, куда я иду.

— А мне все равно. Лишь бы в хорошей компании.

Степан задумался, как бы избавиться от навязчивого попутчика. Но вдруг непонятная сила заставила его пригнуться и нырнуть под брюхо мерина. В этот же миг из-за ручья прогремел выстрел. Пуля ударила о ствол березы, сверху посыпались листья.

Лежа за широким обугленным пнем, Гончар увидел, что в нескольких шагах из-за коряги выглядывает Мушкет. Налетчик подмигнул ему, сгибая указательный палец, словно держал в руке невидимый кольт. Степан вытянул револьвер из кобуры, которую только что снял с лошади, изловчился и бросил. Мушкету пришлось привстать, чтобы схватить оружие, и новый выстрел срезал ветку как раз над его головой.

Степан взвел курок винчестера и прицелился туда, где между деревьями еще завивались стружки порохового дыма.

"Откуда взялся третий? — подумал он. — И как ему удалось подойти к нам совершенно бесшумно? А что, если это индеец?" — Я Зимний Туман! — крикнул он по-шайенски. — Если ты шайен, назови себя. Если ты сиу, давай отбросим винтовки и сразимся как мужчины, голыми руками!

В ответ раздался выстрел, и пень вздрогнул, приняв на себя удар пули. Сбоку рявкнул кольт. Гончар перекатился в сторону, надеясь, что Мушкет отвлек на себя внимание невидимого снайпера. Он не рассчитал силы броска и, вместо того чтобы спрятаться за кочкой, свалился прямо в ручей.