Читать книгу - "Жизнь сильнее смерти - Ерофей Трофимов"

– С чего это? – удивился Елисей, не знавший таких подробностей.

– Да кто же его знает, что это за офицер такой, что за-ради него ажно из городской управы чиновник прибегал. Вот хозяин на всякий случай и велел нам тише воды себя держать.

– Догадливый у вас хозяин, – хмыкнул Елисей. – Это полковник контрразведки. Только ты языком особо не мети. Я тебе это на будущее сказал. Мало ли как оно повернется. Может, он еще раз к вам поселиться решит. Дядька он не злой, но дело свое туго знает. Так что, ежели возникнет случай, прислуживай да рта лишний раз не открывай. Делай, что велят, и уходи. Целее будешь. Запомнила?

– Ага. Все сделаю, как ты велел, – истово закивала Анюта, еще крепче прижимаясь к нему.

– Ох, и ладная ты, – жарко выдохнул парень, подхватывая ее на руки и направляясь к кровати.

– Самовар, – счастливо пискнула женщина, обнимая его за шею.

– К черту. После все, – зарычал Елисей, сдергивая с нее рубашку.

* * *

Темна южная ночь. С этой мыслью Елисей, хищно усмехнувшись, сделал еще один шаг вперед и одним резким движением вонзил бебут в шею сторожа, настороженно всматривавшегося в темноту ночи. Изогнутый клинок с едва слышным хрустом погрузился в плоть, разрезая аорту и дыхательное горло одновременно. Хрипя и булькая, мужик содрогнулся всем телом и начал медленно оседать на траву.

Чуть сместившись, Елисей одним резким движением выдернул кинжал и, воткнув его в землю, счистил кровь. Громадное тело сторожа бандитской «малины» еще вздрагивало в конвульсиях, но все уже было кончено. Выжить с такой раной было не реально даже в прошлом парня, а уж в нынешнем времени и подавно.

Ухватив тело за руки, парень оттащил его за угол и, закатив в кусты, вернулся к крыльцу. Летняя ночь хоть и темна, но коротка. Ночная прохлада нарушалась только треском цикад и едва ощутимым шелестом листвы. Осторожно толкнув входную дверь, Елисей проскользнул в сени и, зажмурившись, замер, давая глазам привыкнуть к полной темноте. Обычно в таких случаях полагается больше надеяться на слух и обоняние, но и зрение вполне может сыграть свою роль. Особенно если зрение адаптировалось к внешним условиям.

Выровняв дыхание, парень медленно раскрыл глаза и все так же бесшумно и плавно скользнул дальше. Кухонная баба, женщина старше средних лет, со следами лихой молодости на лице, звучно похрапывала, раскинувшись на лежанке и высоко задрав подбородок. Примерившись, Елисей дождался, когда она выдохнет, и резким движением всадил кинжал чуть выше впадины между ключиц. Искать кадык у женщины дело неблагодарное.

Следующим движением он с силой рванул кинжал от себя, рассекая гортань и артерию. Едва кинжал освободился, он накинул на женщину одеяло и прижал ее к лежанке коленом. Пара минут, и она затихла. Только медленная, вязкая капель нарушала тишину дома. В следующей комнате было пусто. А в спальне напротив спал кряжистый, ширококостный мужик.

Задумчиво посмотрев на него, Елисей почесал в затылке и, выскользнув в коридор, отправился осматривать остальные комнаты. Спустя полчаса он вернулся в спальню к местному авторитету и, примерившись, от всей души саданул его рукоятью кинжала в висок. Быстро скатив его с кровати, парень связал мужика прихваченной из кухни веревкой, на которой до этого сушилось какое-то белье, и, занавесив окна одеялом, отправился за водой.

Выплеснутый в физиономию ковш холодной воды заставил мужика застонать и очумело тряхнуть головой. Сквозь обрывок простыни, который Елисей использовал вместо кляпа, послышалось какое-то мычание, которое при изрядной доле фантазии можно было принять за ругательства. Не говоря ни слова, парень присел над телом и, ткнув мужика кончиком кинжала в пах, тихо спросил:

– Хочешь всю оставшуюся жизнь евнухом ходить?

Почувствовав боль, мужик замер, таращась в темноту.

– Я сейчас кляп выну и стану вопросы задавать. Не станешь отвечать, буду от тебя по куску отрезать. Вздумаешь орать, естество под корень отхвачу. Все понял?

Мужик настороженно кивнул. Елисей, выдернув кляп, второй рукой прижал еще один кинжал к его горлу, одновременно добавляя нажима первым кинжалом.

– Уй, больно! – зашипел мужик.

– Потерпишь. Где добытое хранишь? И не говори мне, что все ворованное не тебе сносят. Я уже три дня за твоими шестерками приглядываю.

– Ты хоть понимаешь, что потом будет? – помолчав, угрюмо прохрипел мужик.

– Ничего не будет. Если тебе легче станет, ты у меня не первый такой. Так что лучше скажи все сам. Не испытывай судьбу. У меня еще никто промолчать не сумел, – равнодушно усмехнулся Елисей, старательно следя, чтобы в голосе не мелькнуло ни одной эмоции.

Именно такие, холодные, равнодушные голоса и пугают больше всего. Таким, как этот мужик, повидавшим на своем веку всякое и всяких, лучше всего было понятно, что шутки кончились и резать его будут всерьез. Невольно вздрогнув, мужик попытался напрячь плечи и руки, пробуя веревку на прочность, но Елисей, ожидавший чего-то подобного, усилил нажим сразу двух кинжалов, негромко предупредив:

– Не балуй. Я свое все одно возьму. А вот ты подыхать будешь очень плохо. Это я умею.

– Ладно, твоя взяла, – прохрипел мужик. – В подполе все. По левую руку из полки гвоздь торчит. Потянешь за него, дверца откроется. В том схроне все и лежит.

– Ну, пойдем, посмотрим, что там за гвоздик, – усмехнулся Елисей, заталкивая ему в рот кляп и поднимаясь.

Крышку подпола он приметил на кухне, когда случайно наступил на большое кованое кольцо. Благо мягкие сапоги, которые он специально надел на это дело, позволяли ощущать все, что было под ногами. Ухватив мужика под мышки, он перетащил его в кухню и, откинув крышку подпола, первым делом скинул в провал своего пленника. За веревки он не беспокоился. Даже если этому бугаю удастся разорвать их на запястьях, то на локтях и щиколотках веревку придется развязывать.

Уж что-что, а паковать пленных парень умел. Прихватив с полки плошку со свечкой, Елисей быстро спустился в подвал и, пару раз чиркнув кресалом, затеплил свечу Едва только посветлело, мужик впился взглядом в лицо своего пленителя. Но Елисей только усмехнулся. Маска из старой холстины оставляла открытыми только глаза.

– Что, не ожидал? – спросил он, разглядывая мужика. – Я же сказал, ты у меня не первый. Я ваши «малины» поганые разорял и дальше разорять стану. Так что лучше не зли меня, ежели не хочешь лютой смертью помереть.

Не имея возможности ответить, мужик посмотрел куда-то ему за плечо. Оглянувшись, Елисей приметил торчащий из полки кованый гвоздь и, внимательно осмотрев саму