Читать книгу - "Самый трудный день - Александр Харников"

Настоящей проблемой для немецких танковых войск стали новые русские самоходки. Низкие, малозаметные, вооруженные длинноствольной пушкой калибром не менее семи с половиной сантиметров, они, постоянно маневрируя, имели возможность поражать немецкие «панцеры» на всех дистанциях боя. Их бронебойные снаряды оказались способны поражать не только легкие «двойки» и «единички», но и «тройки», и «четверки», и даже толстолобые Sturmgeschütz III.

Достаточно было посчитать потери и темп продвижения, а потом прикинуть расстояние, если не до Москвы, то хотя бы до Киева, чтобы на ум пришли невеселые мысли. Если так все пойдет и дальше, то корпус прекратит свое существование задолго до того, как упрется в укрепрайоны «линии Сталина» на старой границе большевистской России. Из этого положения есть только один выход – постараться ввести в бой все резервы 1-й танковой группы – две танковых и три моторизованных дивизии, и любой ценой опрокинув русские войска, развивать наступление вглубь советской территории, как это и должно быть по плану «Барбаросса».

22 июня 1941 года, 09:45. Черное море, 8 миль восточнее Констанцы

По получении сигнала «Гроза» Черноморский флот был приведен в состояние полной боевой готовности, и с наступлением темноты ударное соединение флота в составе линкора «Парижская коммуна», крейсеров «Ворошилов», «Молотов», «Красный Кавказ», «Червона Украина» и «Красный Крым», лидеров «Москва», «Ташкент» и «Харьков», а также всех тринадцати эсминцев, покинуло главную базу Черноморского флота Севастополь и под флагом командующего флотом вице-адмирала Ивана Степановича Юмашева взяло курс на юго-запад. Эскадрой крейсеров командовал контр-адмирал Владимирский. Легкие силы флота, лидеры и эсминцы, возглавлял контр-адмирал Новиков.

Вместе с соединением в море вышли переоборудованные в десантные корабли два десятка грузопассажирских судов Черноморского пароходства, на которые были погружены сформированные осенью 1940 года 1-я и 2-я бригады осназ морской пехоты Черноморского флота. Морские пехотинцы получили оружие из XXI века: автоматы Калашникова образца 1947 года, ручные пулеметы того же Калашникова, единые пулеметы «Печенег», автоматические станковые гранатометы «Пламя», автоматические минометы «Василек», а также ручные противотанковые гранатометы РПГ-7Б.

Всем премудростям десантного дела их обучали инструкторы из XXI века, за строгость и принципиальность получившие старорежимное прозвище «шкуры». Морские пехотинцы проклинали своих наставников во время учебы, но теперь, во время боя, они не раз поблагодарят их за науку, выжив и победив в кровопролитном сражении в Констанце.

Ровно в четыре часа утра, когда соединение было уже на полпути к Констанце, вице-адмирал Юмашев получил сообщение от начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала Ивана Елисеева о том, что Севастополь подвергся массированному налету германских бомбардировщиков. В воздух подняты истребители ПВО, а зенитная артиллерия Севастополя открыла по немецким самолетам огонь на поражение… Это было еще мягко сказано – на ближних подступах к главной базе Черноморского флота в воздухе царил настоящий огненный ад. В отражении налета «хейнкелей» из состава 27-й бомбардировочной эскадры люфтваффе, кроме зенитной артиллерии и истребителей Черноморского флота из 1941 года, принимали участие переброшенные из двадцать первого века зенитно-ракетные дивизионы установок «Бук-М4», «Панцирь-С2», большое количество расчетов ПЗРК, а также «Шилки», «Тунгуски» и «Рогатки».

Для пилотов люфтваффе это была настоящее самоубийство. В предрассветном небе белые дымные следы зенитных ракет смешивались с дымно-огненными трассами, извергаемыми скорострельными зенитными орудиями «Панцирей», «Шилок», «Тунгусок» и «Рогаток», а над ними огненно-черными цветами распускались разрывы сотен зенитных снарядов. Тихоходные и неуклюжие «хейнкели», у которых к тому же необъяснимым образом пропала связь, как между собой, так и со своими аэродромами и узлами управлениями, подверглись полному истреблению. Защитники Севастополя безжалостно уничтожали вторгшиеся в крымское небо вражеские самолеты. Оставляя за собой черные дымные следы, двухмоторные машины с крестами на крыльях падали с небес в море.

Уцелевшие после первых минут избиения машины, не дойдя даже до ближних подступов к Северной бухте, торопливо сбрасывали куда попало магнитные морские мины, и, кто поодиночке, а кто тройками или парами, разворачивались на обратный курс. Тут-то их и подлавливали стремительные «миги» и юркие «ишачки», державшиеся до поры до времени в стороне от зоны зенитного огня.

Советские истребители, конечно, тоже несли потери, ибо «Хейнкель-111» – машина хоть и неуклюжая, но обладающая мощным оборонительным вооружением, состоящим из семи пулеметов винтовочного калибра, снабженными большим боекомплектом и размещенными так, что на подступах к бомбардировщику практически не оставалось мертвых зон. И падали с неба вспыхнувшие «ишачки» и «миги»…

Но свою задачу отчаянные лейтенанты выполнили до конца. Ни один немецкий бомбардировщик не вернулся на свой аэродром или хотя бы дотянул до румынского берега. Тем самым были решены сразу две задачи – отбито воздушное нападение на Севастополь, а германское командование лишилось единственного базировавшегося в Румынии бомбардировочного соединения, способного нанести удар по советскому десанту в Констанце и прикрывающему его Черноморскому флоту.

Тем временем ударное соединение продолжило свой путь к Констанце. Серьезных противников на Черном море у советских кораблей не было – четыре устаревших эсминца и одну подводную лодку румынского флота можно было и не брать в расчет. Основную опасность представляли прикрывающие подступы к Констанце с моря береговые батареи и оборонительные минные заграждения. Главной силой береговой артиллерии была германская батарея «Тирпиц», расположенная в шести километрах южнее Констанцы и вооруженная тремя одиннадцатидюймовыми орудиями с дальностью стрельбы до тридцати шести километров. Наводились орудия с помощью артиллерийского радара, а данные для стрельбы рассчитывались электромеханическим вычислителем, что делало ее весьма грозной боевой единицей.

Но с приближением к Констанце кораблей Черноморского флота сперва на радаре возникли необъяснимые естественными причинами помехи, а потом появившиеся в воздухе семь десятков СБ-2 из состава 63-й тяжелой бомбардировочной авиабригады Черноморского флота надолго вывели ее из строя.

Смертельной угрозой для советских кораблей были и румынские оборонительные минные заграждения. Именно они в нашей истории и сорвали набег легких сил Черноморского флота на Констанцу, осуществленный 25–26 июня 1941 года. Тогда погиб лидер «Москва», а советские эсминцы по ошибке потопили свою же подводную лодку, из-за халатности ее командира зашедшую в запретный для нее район. Воздушные налеты в том рейде советская авиация производила разрозненно и мелкими группами, в силу чего не добилась успеха.

Но теперь все было иначе – легкие силы лишь обеспечивали безопасность участвующих в набеге крупных кораблей, а основной артиллерийский удар должны были наносить линкор «Парижская коммуна», крейсера «Ворошилов», «Молотов» и «Красный Кавказ», чья крупнокалиберная артиллерия была способна вести по Констанце огонь, не подходя близко к румынским минным заграждениям. С этой целью в артпогреба «Парижской коммуны» вместо обычного боекомплекта было загружено тысяча двести облегченных фугасных снарядов повышенной дальности образца 1928 года. Корректировку огня должны были осуществлять два высотных разведчика-корректировщика, созданных на базе самолетов ТБ-7. Часами вися над избиваемой Констанцей на двенадцатикилометровой высоте, они должны были стать глазами командования Черноморского флота и десантной группировки.