Читать книгу - "Десантник. Из будущего - в бой! - Олег Таругин"

Растолкав товарища, Леха в нескольких словах обрисовал обстановку. После чего добавил:

– Все, Вася, работаем. Наблюдай внимательно за обстановкой, главное, не засни. Как начнется – бегом к самолету, заводишь эту летающую шарманку и ждешь в кабине. Если поймешь, что меня зажали или убили, – улетай немедленно. Не спорь! – осадил он готового начать спорить летуна. – Считай, что это приказ. Мне ты в любом случае ничем не поможешь, а так хоть до своих доберешься да отомстишь, когда снова в истребитель сядешь. Все равно сдаваться я не собираюсь, ежели совсем хреново станет, подорву себя гранатой. Или до склада добегу и все здесь в воздух подниму, так что со взлетом не тормози, когда склад бабахнет, тут одна воронка останется и… – Леха вовремя осекся, едва не закончив фразу словами прапорщика Казакова из второй серии кинофильма «ДМБ» про «одни мокрые вонючие комочки». – Короче, вопросы есть?

Борисов с мрачным видом покачал головой, пряча взгляд.

– Вот и ладушки. Тогда я пополз. Ранец с собой возьму, все равно мне запасные ленты не в чем таскать, второй тебе оставляю. С карабином поступай как хочешь, только учти, в кабине с ним хрен развернешься. Все, бывай, летун, не кашляй.

Отчего Леху столь сильно манило подобраться поближе к палаткам, он и сам не знал – то ли снова чуйка прорезалась, то ли еще что. Но вот тянуло – и все тут. Потому позицию он выбрал из расчета, чтобы держать под прицелом и лагерь, и стоянку «лаптежников», и площадку с автотехникой. Последнюю, правда, частично закрывали крайние палатки, но с этим придется смириться, иначе придется располагаться вовсе уж в невыгодных с точки зрения маскировки условиях. С другой стороны, достаточно поджечь всего один заправщик, дальше само полыхнет, стоят они кучно, словно о пожарной безопасности фрицы слыхом не слыхивали. Заодно и светлее станет, стрелять удобнее. Из минусов – оба затаившихся в кустах секрета располагались по флангам, но если долбануть сначала по ним, то не критично.

Едва слышно тикающие на запястье «Штурманские» отсчитали полчала, когда все и началось. К этому времени небо над головой постепенно утратило ночную глубину и четкость, звезды поблекли и размылись, предвещая скорый рассвет. Сначала к штабной палатке, освещая путь узенькими лучиками света, пробивающимися сквозь цели в затягивающих фары маскировочных чехлах, подкатила вчерашняя легковушка. Пискнули тормоза, хлопнула дверца, легкий ветерок донес едва различимые голоса – выскочивший из авто офицер с пухлым портфелем в руке, о чем-то докладывал высунувшемуся из палатки камраду. Кивнув, тот сделал приглашающий жест и вместе с гостем скрылся за пологом, а выбравшийся из кабины водила, по извечной шоферской привычке попинав скаты, оперся задом о капот и закурил. Вот тебе и знаменитый немецкий орднунг, вряд ли наш шоферюга такое бы себе позволил! Хотя кто его знает, чей это автомобиль и чей это шофер?..

Время тянулось медленно, снова захотелось спать, и Леха, не сдержавшись, зевнул. Постепенно светлело, рассвет вступал в свои права, прогоняя ночной мрак. Наконец из палатки, оправляя затянутый портупеей френч, показался прилетевший вчера фриц. Портфеленосец шел следом, на ходу производя левой рукой какие-то хитрые пассы возле запястья правой, в которой держал загадочный «чумадан». Приглядевшись – далековато, конечно, толком ничего и не рассмотришь, – Алексей мысленно присвистнул: елки-палки, так это ж он наручники расстегивает! Ого, ценный, видать, портфельчик, коль даже среди своих такие меры предосторожности… ну, все, теперь он точно без него не улетит! Вот только как именно поступить? В памяти внезапно всплыла очередная мудрость легендарного взводного «Спать Не Придется»: «Настоящий десантник должен уметь мгновенно принимать единственно верное решение. Даже если позже командование посчитает это решение ошибочным, настоящий десантник сомневаться не должен, а должен его выполнять. На остальное – посрать. Главное – выполнить!»

Итак, что мы имеем? Фрицам до самолета идти минуты три, Ваське бежать – секунд двадцать. Кстати, вон и пилот нарисовался, торопливо топает к «Аисту», на ходу застегивая летный комбинезон. Значит, его задача какая? Верно: быстренько устроить неслабый шухер, желательно с жертвами и чем-нибудь жарко горящим, например вон тем заправщиком. Возникнет паника? Обязательно, и еще какая. Что станут делать «херры-офицеры»? Разумеется, спасать портфель. А как его спасать? Возвращаться к палаткам? Так ведь по ним лупит неизвестный русский пулеметчик. Значит что? Немедленно улетать, конечно, что ж еще! Одно плохо – Ваське никак сигнал не подашь, надеюсь, он от первых выстрелов не обалдеет настолько, что начнет тормозить? Ладно, сомневаться в боевом товарище перед боем нельзя, это азы. Так что будем считать, что летун не протормозит и не забудет, о чем он ему говорил. Не заснул бы только, но вроде не должен…

Глубоко вздохнув, Степанов приник к пулемету, обхватив шейку приклада левой рукой. Все, сомнения прочь, теперь только «посрать, но выполнить». Успокоив дыхание, десантник поймал в прицел маячащую над кустом голову правого часового и напряг палец, плавно выбирая свободный ход спускового крючка. Света маловато, но промазать вроде не должен, глаза уже привыкли к полутьме. Ну, на счет три…

На счет «три» пулемет послушно бабахнул, долбанув в плечо отдачей, но отчего-то… одиночным. Выругавшись – неужели осечка или патрон перекосило?! Если да – тогда все, туши воду, сливай свет. Леха торопливо дернул спуск еще раз. БАХ! Снова одиночный. Да что за хрень вообще творится?! Мгновенно вспотевший от волнения палец соскользнул с верхней выемки спускового крючка на нижнюю, и «МГ-34» послушно отозвался на движение стрелка, выдав короткую очередь. Ну, твою же мать!!! Это у них так переводчик огня устроен! Жмешь на верхнюю выемку – одиночный огонь, на нижнюю – очередь. Козлы нацистские, все у вас в Европах через жопу! Причем во всех смыслах!

Усмирив зашедшееся в сумасшедшем ритме сердце, Леха поправил прицел и перечеркнул кусты короткой очередью. Один готов. Не теряя ни секунды, повел стволом влево, нащупывая второй пост. Ага, вот он, вижу, немец высунулся из зарослей по грудь и ошалело вертит башкой, но пока еще тупо не понимает, что происходит. Ну, уже и не поймет: вторая очередь прошлась по кустам на уровне живота, и фриц, несколько раз судорожно дернувшись, выпал из поля зрения. Все, и этот тоже спекся. Не расслабляемся, работаем…

Пулемет, словно признав наконец нового хозяина, преданно забился в руках, долбя короткими очередями по палаткам и автостоянке. Главное, ленту быстро сменить, для него это все-таки впервой. То ли дело родной «ПКМ» с его коробом на двести пятьдесят патронов: стреляй – не хочу, пока ствол не перегреется! Сознание, уже привычно переключившееся в боевой режим, фиксировало содрогающийся под ударами пуль брезент, короткие высверки рикошетов от попаданий в заправщики. Из палаток выскакивали ошеломленные внезапным нападением полуодетые пилоты и обслуга, кто-то успевал добраться до спасительных зарослей, кто-то падал, сраженный тяжелой пулей. Часть патронов в ленте оказались трассирующими, и одна из автоцистерн все-таки загорелась – сначала как-то нехотя, но затем полыхнула всерьез, выбросив через заливную горловину, крышку которой сорвало взрывом бензиновых паров, высокий огненный смерч, в следующую секунду растекшийся жидким пламенем вокруг. Вспыхнула натянутая над стоянкой масксеть, сразу же занялась вытоптанная трава, огненные ручейки торопливо побежали к соседним машинам. Все, теперь хрен потушишь, да и кому тушить, если все разбежались?