Читать книгу - "Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина"

полу несколько узких деревянных лежанок, а в стене выбитая ниша для очага. Лале развёл там колдовской огонь – очевидно, он почувствовал себя увереннее, когда перекрыл вход в пещеру грубо сколоченной съёмной дверью.

Кого он опасался? Не только ведь случайных зевак.

– Поэтому вы везёте меня на север? – спросила Ольжана, перескакивая с темы. – Вы думаете, что в Борожском господарстве меньше соглядатаев Кажимеры и Авро.

– Надеюсь, – отозвался Лале.

Ход за ходом. У Ольжаны уже начало колоть в пальцах.

– Почему тот башильер вам помог?

– Потому что он хороший человек. Так бывает, представляете? – Усмехнулся. – Поначалу я тоже думал, что он приняли меня за лёгкую жертву для… чего угодно. Потом решил, что просто пожалел. Люди любят показательно жалеть калек. – Покачал головой. – Но выяснилось, что брат Хуго правда из тех, кто последнюю рубашку отдаст.

– Где он сейчас?

– Проводит старость на тёплом савайарском берегу. Он много поездил по глухим местам и заслужил покой. – Лале потянулся за чашкой, отпил им же заваренный травяной чай. Из любопытства Ольжана хотела проверить, будет ли он – после своей-то недавней речи о яде! – пить то, что приготовит она.

– Он знает, что вы… – Перехватило дыхание. Клятва, будь неладна. Нельзя сказать «что вы – колдун». Ольжана проглотила ком в горле и протянула:

– …кто вы?

Лале притворился, что не заметил её заминки.

– Иногда мне казалось, что догадывается. – Переместил оставшуюся царицу. – Без тонкостей. Просто что я когда-то учился чародейству. Но он явно не знал, хорош я в этом или плох, и уж тем более не предполагал, что прямо перед нашей встречей я убил древнюю ведьму.

Это самодовольство? Сожаление? Угроза?

– Ольжана, – напомнил Лале мягко. – Вы не можете так ходить.

Да чтоб его… Пришлось стать внимательнее: Ольжана подставила мигающего караульного прямо под серебряное лезвице копьеносца. Зато по правилам.

– То есть хорошие люди вам всё равно встречались?

– Разумеется. – Лале смотрел не на неё, на доску. – Повезло встретить нескольких.

Ольжана пытливо облокотилась о стол.

– Ну и что вам тогда на месте не сиделось?

Лале наморщил лоб.

– Простите?

Ольжана стала объяснять ему:

– Если вам помогали… Давали вам кров, пищу и одежду, пришивали вам руку, учили вас мудрым вещам, то значит, нельзя сказать, что никто в целом свете не был к вам добр.

Лале подавил кашель. Неопределённо глянул из-под нахмуренных бровей.

– Конечно, нельзя.

– Но вы всё равно здесь, – заметила Ольжана прохладно. – Не в Хал-Азаре и не на савайарском берегу. Неужели в вашей жизни не нашлось ничего такого, что перевесило бы зло?

Царица пронзила жезлом косенького Ольжаниного тигра.

– А что могло найтись? – спросил Лале сухо. – Здоровое тело? Шёл-шёл по базару – бац, крепкую ногу нашёл. Ещё прошёл – бац, непереломанную спину. Залват, конечно, искусник, но пришитая рука – предел, что можно было для меня сделать. Даже если бы я овладел колдовством Двора Лиц, это не избавило бы меня от болей.

Ещё один ход. И ещё. У Ольжаны начало отниматься запястье.

– Или, – процедил Лале, – я бы случайно отыскал возможность развиваться в своём колдовстве? Больше не скрываться, учиться самому и учить других? Может, я бы даже сделал это в Хал-Азаре, где колдун-башильер гораздо хуже, чем башильер обыкновенный? Для тамошних чародеев, кроме Залвата, я равно что предатель и отступник. Тем более, я разоблачил и привёл на костёр их народную героиню, Айше из Хургитана. Как долго у меня бы получилось скрывать эту тайну?

Ольжана возразила:

– Вы могли хотя бы попробовать.

Лале пропустил это мимо ушей.

– Или, – продолжал он, – я бы заявил о себе, вернувшись в Вольные господарства? Напомню, что убил Нимхе, но перед этим ещё поучился у неё. – Лале буравил взглядом фигуры. – Мир не такой большой, если хочешь найти страну, где до тебя не дотянутся ни оскорблённые башильеры, ни мстящие хал-азарцы, ни длиннорукие чародеи Драга Ложи, у которых с тобой незакрытое дельце.

Ольжана лишь покачала головой.

– Всё ещё звучит лучше, чем убийство уймы людей.

Лале волчье на неё зыркнул.

Фигурки Ольжаны погасли. На этот раз – насовсем.

Повисла тишина.

– Допускаю, – проговорил Лале, – что это отговорки.

Он махнул рукой, и его фигурки растеклись по доске переливающейся перламутровой лужицей.

– Допускаю, что убеждаю сам себя. – Лале собрал лунный свет, и тот закрутился вокруг его руки, как змея. – Наверное, вы правы. Наверное, я мог бы попробовать. Но только после смерти Йовара.

Ольжана вытерла о юбку взмокшие ладони. Ещё пара таких лютых взглядов Лале, и у неё не то что фигурок не останется, – желудок через рот выпрыгнет.

Она осторожно произнесла:

– Значит, месть важнее мечты о спокойной жизни.

– Значит, так. – Серебряный свет расплылся по пещере бликующими пузырями. – Вы можете осуждать меня за создание чудовища и за то, что я втянул в эту историю столько невинных людей, включая вас. Да, это ваше право… Но за то, что я оказался неспособен смириться со зверством Йовара, меня может осудить только человек, которого он тоже перемолол в труху.

Лале сложил доску.

– Менее кровавого способа низвергнуть его я не придумал. Извините. – Снова закашлялся. Ударил себя кулаком по груди. – Мне всё ещё важен итог, так что я не собирался соваться к нему в Чернолесье. И я хочу, чтобы он помучился посильнее, а не просто случайно пробил себе висок косяком.

– Неужели больше ничего нельзя было сделать? – Ольжана обняла себя за локти. – Создать чуму, закупорить её в склянку, послать ему – чтобы Йовар заразился и мучительно умер, а остальные остались здоровы. Или передать ему ядовитое письмо…

Лале выразительно поднял бровь.

– Когда разберётесь, как создать чары достаточно смертоносные и страшные, чтобы убить могущественного колдуна, но при этом настолько безвредные, чтобы коснуться его одного, обязательно научите меня этому. История чародейства ещё не знает таких примеров. – Он подался к ней. – Прета адерер эт, госпожа Ольжана. Я хотел, чтобы Йовар страдал, и я сейчас не только про телесную боль. Чудовище – единственное, что помогло бы мне добиться цели.

Ольжана молчала.

Лале сгорбился. Стиснул пальцы в замок.

– Клянусь, – сказал он, – мне жаль покалеченных. Я знаю, что достоин кары. Но как я говорил: я никогда не желал жертв больше, чем необходимо, чтобы сдвинуть с места Драга Ложу. Назовите любого хоть сколько-нибудь известного колдуна, и я докажу, что крови на его руках куда больше, чем на моих.

Ольжана хотела бы возразить, но опять прикусила язык.

Это неправильно, чуть не взвыла она. Нельзя оправдывать одно убийство тем, что кто-то совершил два.

– Что ж, – подытожила она. – Кажется, я и так позволила себе