Читать книгу - "Чиновник - Владимир Анатольевич Тимофеев"

что тут думать? Такого, как Стрельников, с разрядами по десятку специальностей и корочками крановщика-водителя-экскаваторщика-бульдозериста, с руками там должны оторвать, а после облизывать и сзади, и спереди, и вообще где угодно, только бы не ушёл к «конкурентам»...

Бывший старший сержант, тем не менее, решил по-другому.

Он знал: в уже устоявшейся структуре всякие новшества гасятся на корню. А вот в неустоявшейся... да ещё находящейся под управлением «кризис-менеджеров»... тут шансы внедрить что-то новое выглядели предпочтительнее даже не на проценты — в разы.

Недаром ведь утверждали древнекитайские мудрецы, что кризис — это не только проблемы, но и возможности...

[1]Фильм Эльдара Рязанова «Дайте жалобную книгу» (1964).

[2]Фильм Льва Кулиджанова «Когда деревья были большими» (1961).

Глава 11

Устраиваться на работу Николай отправился в сапогах, шинели и гимнастёрке со всеми регалиями. Мог бы и китель надеть — тётя Зина сумела не только отчистить его от крови, но и зашила так, что он стал, как новенький — но чуть подумав, решил, что для планового выпендрёжа парадка уже перебор. Всё же не на демонстрацию и не на приём в Кремле собрался идти, а в стройуправление. Ну, в смысле, в контору стройтреста, что раньше, как помнилось, находилась на Карла Маркса, в Нижнем посаде, недалеко от Детского парка и площади Революции.

С конторой, увы, случился облом. Почти такой же, как поначалу с «Электротоварами». Добравшись до места, бывший старший сержант неожиданно обнаружил, что здание теперь занимает рабочее общежитие. Хорошо, правда, что оказалось: само общежитие, как и те, кто в нём проживал, относились к «Вологодстрою», и знающие, куда надо идти, там нашлись без проблем. А идти пришлось, вот досада, в обратную сторону. Стрельников даже по лбу себя хлопнул, что не проинтуичил и сразу не вспомнил, что в будущем трест сменит название на «Сельстрой» (ох уж эти дурацкие переименования всех и вся, столь любимые в родимом Отечестве) и его управление будет располагаться в Заречье, точно по тому адресу (улица Гоголя, 88), про который поведали общежитские.

Путь туда пролегал по тому же мосту, мимо старых сараев, где в субботу пятнадцатого Николай встретил пьяного Левашова.

Эх, всё-таки хорошо, что на следующий день они пообщались ещё раз, в «Блинной» на рынке, и Стрельников дал приятелю шанс соскочить. Уйти с той дорожки, которая точно бы привела его то ли в тюрьму, то ли сразу на кладбище.

Хотя самому Николаю данный «Лешему» шанс обошёлся в семьсот пятьдесят рублей, не считая тех, что были потрачены на блины с беляшами. Именно столько он передал Левашову, чтобы тот, в свою очередь, отдал их Раисе Ивановне для погашения «долга» перед музыкальным училищем, которому, собственно, и принадлежал тот злосчастный аккордеон.

Конечно, была вероятность, что Витька просто пропьёт эти деньги с дружками и его матери ничего не достанется, но Стрельников всё же рискнул и не прогадал. Уже тем же вечером к ним в гости пришла Раиса Ивановна и слёзно благодарила и Николая, и тётю Зину за деньги, и обещала при этом, что обязательно вернёт их все до копейки.

Изрядно смутившемуся Николаю (прихода учительницы он явно не ожидал, они с Витькой договорились, что о происхождении денег тот матери ничего не расскажет) пришлось долго и муторно объясняться и с тётей, и с гостьей, что это вовсе не долг и уж тем более не подачка, а как бы... взаимопомощь. «Ведь не чужие же люди, в конце-то концов! Сегодня мы помогли, завтра вы. Всякое в жизни бывает. Всего в ней не предусмотришь, соломки везде не подстелешь». Однако Раиса Ивановна на его уговоры не поддалась, заявив в конце, что, мол, ты, Николай, можешь считать, как угодно, а Левашовы, что так, что эдак, в долгу не останутся, что сама она, что её непутёвый Витька, и отделаться от них у её бывшего ученика не получится.

Правда, потом потихоньку спросила:

— А правда, что ты обещал моему Витюше с работой помочь?

— Правда, тёть Рая. Могу даже перекреститься, если не верите, — так же тихо ответил ей Стрельников...

До нового здания треста он добрался в половине четвёртого. Построили, по всему видать, его не очень давно, год или два назад. Кусты и деревья вокруг пока что не выросли, краска на фасаде не потускнела, а кованый низкий заборчик до сих пор блестел «кузбасслаком».

Вообще, большинство общественных зданий в пятидесятых возводились в традициях так называемого «сталинского классицизма». Будучи включенными в комплекс старинной застройки, они не производили впечатления чего-нибудь инородного. А вот жильё, что нынешнее, что будущее, предназначенное для массового заселения, наоборот, архитектурными излишествами похвастаться не могло. Наверно, необходимости не было. Чай, не дворцы и не храмы. В них жить надо, а не балы устраивать и не обедни служить...

Внутрь Николая впустили невозбранно. На входе даже вахтёра не было, хотя «вахта» была — классический «стул, стол и лампа». А на вопрос «Где тут на работу устроиться?» первый же встречный указал на конец коридора: «Отдел кадров — туда».

Главный трестовский кадровик оказался знакомым. Три года назад он уже принимал Стрельникова на работу.

— Здравствуйте, Фёдор Дмитриевич. Я опять к вам, — начал прямо с порога старший сержант.

Визави снял очки, прищурился, а затем ткнул в посетителя пальцем:

— Стрельников. Николай. Помню-помню. Значит, вернулся из армии и сразу же к нам? Похвально, похвально... Ну, что же, садись, показывай, хвастайся. Медаль, я гляжу, ты себе уже заслужил...

— Хвастаться я буду долго, — Стрельников ухмыльнулся и принялся доставать из-за пазухи полученные в армии профессиональные разрядные корочки. — Четвёртый каменщика, четвёртый маляр-штукатур, третий газоэлектросварка, четвёртый сантехника... допуски по электрике... по подъёмным работам... по механизированным земляным...

По мере того, как стопка удостоверений росла, лицо начальника кадрового отдела вытягивалось всё больше и больше. Последним аккордом устроенного Николаем спектакля стал выложенный на стол партбилет. Конечно, не в том смысле выложенный, что его обладатель собрался «покинуть ряды», а в том, что он этим намекал: по части идеологии и сознательности у него тоже всё в полном порядке.

— А знаешь, что... эээ... знаете, что... Николай Иванович, — пришёл, наконец, в себя кадровик. — А давайте-ка мы прогуляемся к руководству.

— Давайте, — не стал спорить Стрельников...