Читать книгу - "Крылья - Мария Валентиновна Герус"

– Толченый чеснок смешать с древесным углем… Рану очистить от гноя и засыпать полученной смесью. Древесный уголь у меня был. Чеснок, кажется, тоже…

Он знал, это не поможет. Тут ничто не могло помочь, разве что чудо.

– Паутиной можно обложить, – посоветовала Жданка, – наскрести с потолка. Ее здесь полно.

– Еще одна дура, – припечатал Варка, – уши свои паутиной обложи. Суеверие все это.

– Нет… – с усилием выговорил крайн, – не паутина… плесень.

Варка уставился на него, силясь понять, то ли бредит человек, то ли и вправду пора ползать по сырым углам в поисках плесени.

– Над окном… сверху на балке…

Эти слова как будто имели смысл. Жданка белкой взлетела на шаткий стол, пошарила в дебрях паутины над балкой и ликующе вскрикнула. В руках у нее оказался ларчик. Небольшой, примерно с ладонь, тщательно отполированный. Вещь была очень старой, работы хорошего мастера и наверняка безумно дорогая. Ни ручки, ни замочной скважины. Значит, вещица с секретом.

Жданка вложила ларчик в приподнятую горячую руку. Щелчок, и тот раскрылся деревянным цветком. Крышка распалась на девять тонких до прозрачности треугольных пластинок. Под крышкой плотно лежали аккуратные мешочки из ярко блестящего разноцветного шелка.

«Женская штучка, – сразу же определила Ланка, – ни одному мужчине такое бы в голову не пришло».

Варка обхватил своей рукой дрожащую руку крайна и помог ему поставить ларчик на грудь. Длинные худые пальцы любовно поглаживали, перебирали яркие лоскутки, шелк шуршал, тихонько поскрипывал, обметанные черными струпьями губы слабо улыбались.

– Красный… красные кристаллы… наружное… обработать рану. Через пять дней – повторить. Белый, шитый золотом… белый порошок… давать с водой по ползолотника трижды в день, пока не прекратится лихорадка.

– А если не прекратится? – спросил Варка.

– Тогда… придется прибегнуть к паутине… – На измученное лицо, состоявшее, казалось, из одних костей и тонкой, покрытой лихорадочным румянцем кожи, вползла до боли знакомая улыбка объевшегося дракона.

– А при чем тут плесень? – сунулась к крайну любопытная Жданка.

– При том, – туманно объяснил крайн. – Из нее делается.

Получив такие ясные, четкие указания, секунд пять Варка был вполне счастлив. Наконец-то ничего не надо выдумывать, копаясь в дурной голове в поисках знаний, которых там отродясь не было. Вот лекарство, вот способ применения. Выполняй и жди результата…

Потом его накрыл гнев.

– Что ж вы сразу не сказали! – заорал он, начисто позабыв, что на больного орать нельзя. – Я бы все сделал еще три дня назад. А теперь, может, уже поздно! – Тут он осекся, сообразив, что такое говорить умирающим не полагается.

– Я… приходил в себя? – тихо изумился крайн.

– Да.

– Я… говорил что-нибудь?

– Угу, – угрюмо кивнула Фамка, – много чего. Нам хватило.

Ланка опустилась на колени у лежанки, вцепилась в руку раненого, заглянула в глаза:

– Вы бредили. Все это неправда… Вам привиделось, да? Такой страшный сон.

Прозрачные глаза медленно закрылись. Раненый отгородился от них, будто ставни захлопнул. Ланка вскрикнула и зарыдала, уткнувшись лицом в раскрытую ладонь крайна.

Варка беспомощно оглянулся. Тратить на Ланку маковое молочко он не мог. С другой стороны, умирающим женские слезы наверняка не на пользу.

Фамка знала средство попроще. Обхватив Ланку за плечи, она отшвырнула ее от лежанки и одним махом окатила ледяной водой из котла. Ланка завизжала, попыталась вцепиться Фамке в волосы, но рыдать перестала.

Варка отодрал ее от Фамки и пихнул к печке.

– Иди, обсохни, а то простудишься.

– Ну вот, теперь опять за водой тащиться, – вздохнула Фамка.

– Я схожу, – примирительно сказал Варка, – перевязку закончу и схожу…

* * *

Остаток дня прошел мирно. Стемнело очень рано. По крыше лупил дождь, высоко в горах что-то ворчало и грохотало. Казалось, хижина плывет глубоко под водой, надежно отрезанная от всего мира.

Ланка дулась в углу, распустив промокшие золотые волосы. Правда, теперь они казались такими же пегими, как у Жданки. Разговаривала она только с Илкой, нашептывала ему что-то ласковое. Илка глядел на нее почти осмысленно, но ничего не отвечал. Крайн спал на боку, по-детски пристроив под щеку руку со своим драгоценным ларчиком. Варка сидел на полу у печки и вяло пререкался с Фамкой.

– Так не пойдет, – твердила Фамка, – едоков пять, а работник один. Завтра я с тобой пойду.

– А готовить кто будет?

– Чего готовить-то? У нас нет ничего.

– Фамочка, да ты же топор не подымешь.

– Буду дрова складывать.

Варка окинул Фамку оценивающим взглядом. Без лицейской куртки, в одной заплатанной кофточке, она здорово смахивала на плохо скрепленный скелет. Ножки-палочки, ручки-веточки, шея – несколько жил, прилепившихся к позвоночнику.

– Лучше я сам, – сказал он.

– Надорвешься. А мы без тебя пропадем.

Варка вздохнул. Умная Фамка была права.

– Я тоже могу работать, – влезла в разговор Жданка.

– Ага, – сказал Варка, – щас.

Ни Жданка, ни Ланка, конечно, не работники. Вот если бы Илка… На вид он еще крепкий. Похудел, конечно, но крепкий. Да только как ему объяснить… Объяснить ему что-то может только Ланка. Выходит, он и вправду был того… по самые уши… Если бы Варка знал, что Илка так влип, может, и отступился бы…

Вопреки ожиданиям, Ланка не стала капризничать:

– Пойдем втроем. Еще один день в этих стенах – и я рехнусь. Вот только…

Она вытянула изящную ножку. На ножке красовался модный ботиночек на высоком каблуке.

– Меняемся, – сказала Фамка, выставив вперед ногу в разношенном материнском ботинке. Толстая подошва, низкий каблук, грубая кожа. – Портянки для тепла намотаешь, и в самый раз будет.

– Портя-янки… – недоуменно протянула Ланка.

– Сама тебе намотаю, если не умеешь, – великодушно предложила Фамка.

– Да еще сверху что-то надо, – сообразил Варка. – В одной куртке холодно будет.

– От тулупа полу отрежем, посредине дырку проделаем, получится душегрейка.

Фамка, как всегда, была очень практична.

На лежанке слабо завозились.

– Нельзя, – раздалось оттуда.

– Чего нельзя? – испуганно обернулся Варка.

– Девке нельзя… Парень… – Сквозь свисавшие в беспорядке сивые пряди на Ланку глядели зеленоватые глаза.

– Я не парень! – Ланка выпрямилась, приглашая полюбоваться всеми изгибами своей великолепной фигуры. – Чего это он такое бормочет.

– Он все правильно бормочет, – догадался Варка.

– Точно, – поддержала Фамка, – переодеть тебя надо. В мужское.

– Зачем переодеть-то? Почему в мужское?

– Зачем, зачем… – пробурчал Варка. – Затем! Совсем дура, что ли?

– А-a… Так я же не одна буду. С тобой.

– Кто я, по-твоему? Богатырь Бова? Отряд королевской гвардии? Против взрослого мужчины, да еще с оружием, я ничего не сделаю.

Он оглянулся на крайна, крайн тихонько кивнул.

– В сундуке возьмите. И запомните… женщин здесь нет.

На дне сундука среди бесполезного прелого тряпья нашлись стеганые штаны такого размера, что Ланка могла бы завернуться