Читать книгу - "Все не так, как кажется - Марик Лернер"

– В очень узких кругах прославились?

– Я не ошибаюсь? Вы не представляете, куда попали? – Он искренне удивился и, кажется, не притворялся.

– Вчера погибла моя мать, – сказал без особого раздражения. – В сейфе я нашел вот это, – кинул на стол записку о завещании и визитку. Подумал и добавил договор с Трегубовым.

– Соболезную вашему горю, – наклоняя голову тщательно выверенным образом, произнес Левицкий положенную фразу. Какая все-таки жалость, что нельзя считать образы.

– Благодарю, – столь же вежливо ответил я.

Он снял телефонную трубку и потребовал у очередной секретарши папку, назвав фамилию «Боева» и имя «Яна». На моей памяти она их рядом не употребляла вообще. И по документам нигде не проходила под оригинальными.

– Наша юридическая фирма обеспечивает защиту интересов в ходе коммерческих споров и переговоров международного характера, – принялся объяснять Левицкий. – Точнее, мы состоим в международном объединении юридических фирм, зарегистрированных практически во всех странах Европы, в Северной Америке, Японии, Китае, на Филиппинах, в Индонезии и в нескольких странах Южной Америки.

«До Австралии не добрались?» – захотелось спросить. Только не время для шуток. Он мне объясняет уровень и возможности. Через членов ассоциации решается масса проблем. Причем государственное право может различаться, и профессионалы находятся не по справочнику. Корпоративные законы, банки, транспорт, нефть с газом и слияние-поглощение компаний. Какой занятный бизнес. Картелем пахнет и монополией. При этом придраться нельзя. Ассоциация не есть корпорация. Просто юридические консультации на местах. Сегодня я тебе плачу за помощь, завтра – ты мне.

Тут же в дверь постучали, и пожилая грымза, сидевшая в предбаннике данного кабинета, представила пред очи начальства затребованные документы. Подозреваю, с момента телефонирования первой девицей на проходной, когда объяснял, зачем явился, они уже были извлечены из дальних закромов.

– Прошу прощения, однако по протоколу я обязан удостовериться в вашей личности, – сказал юрист, открыв папку и извлекая оттуда некий листок.

После чего, не дожидаясь согласия, принялся задавать вопросы. Всего их прозвучало не меньше трех десятков, и некоторые были странные. Зато с гарантией – кроме меня, ответа никто не знал. К сожалению, я тоже иногда вспоминал со скрипом. Право слово, давно это было. Удивительно, но мамочка помнила такие подробности.

– В России мы единственные, – откладывая листок, видимо окончательно убедившись в личности напротив, сказал Лев Алексеевич, – занимающиеся вложениями благотворительного траста «Семь родов». И полностью в курсе конфиденциальной информации.

Прозвучало буднично, без подчеркивания. Фактически мне открытым текстом сказано: мы не только представляем общий фонд наделенных талантами выходцев из горной долины, но и сами – одна из ветвей. Не такой плохой вариант для родившегося обычным человеком. Наверняка в целях контроля среди владельцев компании есть представители всех наших родов.

– То есть мы можем говорить открыто, не скрывая тонкости сомнительного свойства за юридически сложными фразами, – уточнил я для окончательной ясности. – О некоторых не вполне чистых занятиях мамочки я осведомлен в достаточной мере.

– Вот и хорошо, – согласился господин Левицкий. – Для всех будет проще называть вещи своими именами.

И дальше последовала краткая лекция, выжимка из которой состояла в одном абзаце. Деньги, вложенные в фирму Трегубова, ей не принадлежали и были частью хитрой схемы, общей для семи родов. Мама была просто прикрытием на случай неудобных вопросов у более солидных дяденек в погонах или при должностях типа премьер-министра. Да и пяти миллионов талеров, пришедших через Царьградский банк (те самые одиннадцать процентов) у нее изначально не имелось. Эдакий зицпредседатель Фунт, который в отличие от книжного сидеть не будет при любых обстоятельствах.

За помощь получала в качестве дивидендов мизерную сумму где-то около восьмидесяти тысяч талеров в год. Куда утекало остальное, не интересовалась. В рублях выходит почти двести с тремя ноликами. Причем, если изначально вообще приходили сущие копейки, со временем доход заметно увеличился в связи с ростом компании Трегубова. В каком-то смысле все вели себя честно, не пытаясь зажилить мелочь на фоне многомиллионных оборотов. Проще говоря, капитал не мой, но проценты с него идут стабильно на счет участника договора за имя в учредительных документах. С самого начала там какая-то грязная афера.

Эти деньги-доход после подписания соответствующих бумаг продолжат капать уже мне на счет или, по желанию, на карточку «Банка Царьграда», имеющую свободное хождение в России, Константинополе, а также во многих европейских магазинах. В продовольственный, ясен пень, лучше не соваться. До них прогресс не докатился. А вот дорогие бутики и всякие ювелирки – запросто.

– Надеюсь, через несколько лет меня не примутся ловить полицейские сразу нескольких стран за то, чего не делал, – уточнил без всякого юмора, глядя взором барана на подсунутые бумаги. Занятно, но все уже готово и распечатано заранее. Осталось подарить подпись.

– Это генеральная доверенность на все действия с вашими, – сказано не без иронии в голосе, – капиталами. Юридически вы останетесь чистым при любом раскладе и даже можете вопить о нечестных крючкотворах в случае необходимости. Мы не обидимся.

Я посмотрел и понял – натурально не заплачет. Подмахнул документ без дальнейшей задержки. Отвечать в любом случае будет вежливый господин Лев Алексеевич. Или некто, мне неизвестный.

– А можно поинтересоваться, что было бы, откажись я? Или не обнаружься завещание? Я про него до сих пор был не в курсе. Кому все это трегубовское добро в одиннадцать процентов отойдет?

– Вот, – без задержки сообщил Левицкий, передав мне еще один листок, – есть распоряжение вашей матушки. От младшего по возрасту – к старшим.

Хм… В смысле роди еще одного младенца, и перешло бы ему? Оригинально. Или там конкретно мое имя? Не важно. Теперь без разницы.

– Передача четко пройдет в любом случае.

Пролет. Нет смысла ковыряться во всем этом хозяйстве ни малейшего. Шанс на внутренние разборки или желание кого-то со стороны откусить жирный кусок минимальный. Здешним клеркам сколь угодно высокого положения криминал ни к чему, все равно мама не вмешивалась в работу. Даже если воруют, проще убрать ответственного, залезая на место доверенного, а не хозяина.

Моим братьям-сестрам это тоже абсолютно лишнее. Это я один без понятия, а остальные детки наверняка в курсе, что взять миллиончик или самому участвовать в фонде невозможно. Никакого толку убивать из-за чужого добра. Тем более придется и меня убирать, а повторное убийство – отчетливый след. И кто этим займется, Биргит, следующая на очереди? Смешно. Ее интересы лежат несколько в иной плоскости. Выходит, ключ к происшествию не здесь.

– Теперь завещание, – сказал юрист, тщательно проверив все подписи в нужных местах. – Фактически общий срок вступления в наследство составляет шесть календарных месяцев. Важно отметить, что дата начинает исчисляться с момента, следующего за днем наступления событий, которые повлекли за собой открытие наследства. К оформлению мы приступим немедленно, однако не вижу зачем тянуть с оглашением. Итак. Джордж Брайан, старший сын… данные подробности опускаем… Вот – ранчо в Британской Колумбии в Канаде. Пять часов езды на машине от Ванкувера. Около ста тысяч акров площади, треть пахотная. На ней расположены двадцать ферм…