Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

— У Айз Седай всегда есть свои причины, – вот и все что она сказала. Она была встревожена оттого, что ее советница встречается с Масимой, или оттого, что Перрин знал это, или… Что? Он ненавидел все эти сложности. Они только мешали тому, что было гораздо важнее. Свет, он уже успел доесть вторую ножку! Надеясь, что Берелейн не заметила, он торопливо отбросил кость. Его живот требовал продолжения.

Ее люди держались в стороне, но Айрам подъехал ближе и склонился, чтобы лучше видеть их сквозь деревья. Хранительницы стояли в стороне, переговариваясь между собой, кажется даже не замечая, что они стоят по колено в снегу, и что ветер был довольно холодным и сильным, развевая концы их шалей. Довольно часто одна или другая оглядывались на Перрина и Берелейн. Им было не известно такое понятие как уединение, и они всегда везде совали свой нос, где им только хотелось. В этом они очень походили на Айз Седай. Масури и Анноура тоже наблюдали, хотя они, казалось, соблюдали дистанцию друг от друга. Перрин охотно поспорил бы, что не будь здесь Хранительниц Мудрости, обе сестры воспользовались бы Единой Силой для подслушивания. Конечно, Хранительницы наверняка знали, как это делается, и во время их встречи с Масимой они позволили подслушивать Масури. Интересно, Айз Седай съели бы свои шали, если бы увидели Хранительниц, подслушивающих с помощью Силы? С айилками Анноура казалась почти столь же осторожной, как с Масури. О, Свет! У него не было времени на то, чтобы в этом разбираться! Хотя ему приходится с этим мириться.

— Мы дали сплетникам, достаточно пищи для разговоров, – сказал он. Хотя им прекрасно хватает и того, что у них было до того. Повесив корзинку за ручки на седло, он направил Ходока вперёд. Могло показаться странным, что он так долго ел птицу.

Берелейн немного задержалась, но все же догнала его прежде, чем он достиг Айрама, она остановила своего мерина около него.

— Я выясню насчёт Анноуры, – сказала она решительно, глядя прямо вперед. Ее взгляд был твердым. Перрин пожалел бы Анноуру, если бы он сам не был готов вытрясти из нее ответы. Но ведь Айз Седай редко получали сочувствие или давали ответы, которые они не хотели давать. В следующий миг, Берелейн снова улыбалась и была весёлой, хотя запах решимости пересилил запах опасности. – Молодой Айрам все рассказал нам о Пожирателях Сердец, бегающих в этом лесу с Дикой Охотой, Лорд Перрин. Вы считаете, это правда? Я помню эти сказки, которые слышала ребенком от няни. – Ее голос был звонким и весёлым. Щеки Айрама покраснели, и некоторые из людей вокруг него засмеялись.

Они перестали смеяться, едва Перрин показал им следы на каменной плите.

Глава 7

Головоломка кузнеца

Когда смех затих, Айрам натянул самодовольную ухмылку без малейшего запаха страха. Любой подумал бы, что раньше он уже видел следы Гончих тьмы собственными глазами и знает о них все. Тем не менее, никто не уделил и капельки внимания его ухмылке, или вообще чему – либо кроме огромных отпечатков собачьих лап, оставшихся на камне. Даже заверению Перрина, что Гончие давно ушли. Конечно, он не мог объяснить им, откуда узнал это, хотя никто не обращал на него никакого внимания.

Одно из беспорядочно искажающихся пятен утреннего света упало прямо на серый камень, ясно освещая его. Ходок уже привык к увядающему запаху горелой серы – по крайней мере он только фыркнул и прижал уши, но другие лошади шарахались от наклоненного валуна. Никто из людей, кроме Перрина, не мог почувствовать этот запах, и большинство глядели на странно помеченный камень, как будто это просто экзотическая вещь, выставленная на обозрение в бродячем цирке.

Пухлая служанка вскрикнула, когда увидела следы, и была близка к тому, чтобы свалится со своей круглобокой нервно гарцующей кобылы. Но Берелейн тотчас попросила Анноуру приглядеть за ней и уставилась на отпечатки безо всякого выражения, как будто сама была Айз Седай. Хотя ее руки сжимали поводья так, что вокруг побелевших костяшек растеклись красные пятна. Бертайн Галенне, Лорд-Капитан Крылатой Стражи, чей красный шлем был украшен чеканными крыльями и тремя тонкими малиновыми перьями, в это утро лично командовал телохранителями Берелейн. Он направил своего высокого черного жеребца ближе к камню и, свесившись с седла до самого снега, снял шлем, чтобы посмотреть на кусок камня своим единственным глазом. Алый шрам пересекал пустую глазницу другого, словно разделяя его серые, до плеч, волосы. Выражение лица Галленне говорило о том, что он увидел нечто неприятное, но он всегда сначала думал о самом худшем варианте развития событий. Перрин полагал, что для солдата это гораздо лучше, чем преуменьшать опасность.

Масури тоже спешилась, но как только очутилась на земле, остановилась, держа поводья своей пятнистой лошади и неуверенно глядя на трех темных от солнца айилок. Несколько майенских солдат тихо зароптали при виде этого, хотя им уже давно следовало привыкнуть к такому положению вещей. Анноура спрятала свою лицо еще глубже в свой серый капюшон, словно не хотела замечать камень, и резко толкнула служанку Берелейн – женщина удивленно вытаращилась на нее. Масури стояла с терпеливым видом, который нарушала только разглаживанием красно-бурых юбок своего шелкового платья для верховой езды, словно и не замечая этого. Хранительницы Мудрости обменялись молчаливыми взглядами, такими же невыразительными как и у Сестер. Карелле стояла по одну сторону от Неварин, худой зеленоглазой женщины, Марлин, с очень редкими среди Айил темно голубыми глазами и черными волосами, не полностью закрытыми шалью, – с другой. Все три были высокими женщинами и выглядели не более чем на четыре года старше Перрина, но никто не мог бы приобрести ту спокойную уверенность не прожив больше, чем можно было сказать по их лицам.

Несмотря на длинные ожерелья и увесистые браслеты из золота и слоновой кости, их тяжелые, темные юбки и шали, которые почти скрывали белые блузы, могли бы подойти обычным фермерским женам. Однако не было никакого сомнения, кто был главным между ними и Айз Седай. Сказать по правде, иногда возникал вопрос, кто был главным между ними и Перрином. Наконец Неварин кивнула. И улыбнулась теплой и одобряющей улыбкой. Перрин никогда раньше не видел, чтобы она улыбалась. Нельзя сказать, что Неварин все время ходила хмурой, но казалось, она постоянно