Читать книгу - "У границы мрака - Василий Головачев"

– Что делать в такой ситуации?

– Искать Курта… искать способ его ликвидации… никаких других вариантов я не вижу. Эх, если бы толкиновский Вестник остался с нами!

– Но он ушёл.

– Да это я к слову, – досадливо поморщился Головин. – Иван не пытался с ним связаться?

– Он не волшебник, – усмехнулся Вересов. – Копун сам обещался связаться с ним, хотя я и не понимаю, как такое возможно, однако до сих пор молчит.

Из подлетевшего антиграва выскочил мужчина в чёрном «кокосе» с откинутым забралом, с шевроном майора сил специального назначения на рукаве, подошёл к беседующим.

– Пойдёмте, товарищ полковник.

Головин посмотрел на Вересова.

– Вот что, Даль Данилович, забирай-ка ты свою группу и дуй на борт «Дерзкого». Этим марсианским шедевром есть кому заниматься, а ты удели внимание непосредственно Ломакину. В том смысле, что опекай его, охраняй как зеницу ока и думай вместе с ним, что делать. Под мою ответственность. Крейсер в твоём распоряжении, я передам приказ Бугрову.

– Понял, товарищ полковник. Но на борту сейчас и Елизавета Клод-Сантуш…

– Она тоже переходит под твою защиту.

Вересов вытянулся.

– Разрешите выполнять?

В пещере вдруг родился тонкий трубный звук.

Люди, возившиеся вокруг внеземного артефакта, застыли.

– Внимание! – раздался гулкий голос дежурного координатора. – Только что неизвестный объект обстрелял российскую эскадру над Луной! Уничтожены два пограничных корвета, повреждён фрегат «Свободный»! Количество жертв уточняется.

– Чёрт! – сипло выговорил майор в чёрном.

– Иди! – сказал Головин.

Вересов побежал к катеру, на бегу вызывая подчинённых.

8

Планета разлеталась на фоне голубого звёздного диска красивым аквамариновым фейерверком.

Издали, с расстояния в сотню тысяч километров, этот процесс казался медленным и не вызывал страха, настолько он был необычен и фееричен. Но взрывался не каменно-ледяной астероид, а целая планета размером больше Земли, и волосы вставали дыбом от осознания масштаба взрыва!

Космос перед фронтом обозрения внезапно оделся в тёмные решётки, скрывая звёздные россыпи и оставляя одно прямоугольное окно с кустом взрывающейся планеты. Стали видны многогранные, костяные с виду наросты на плоскости пола перед экраном, из которых торчали шевелящиеся шипастые отростки с шариками на концах, выглядевшие отвратительно живыми.

Одна из струй фонтана осколков планеты скачком приблизилась. Серо-коричневые пласты, рваные ледяные фестоны и небольшие зазубренные пластины выросли в размерах до огромных ледяных полей, на глазах покрывающихся трещинами. Очевидно, это были водоёмы на поверхности планеты, вылетевшие в космос и мгновенно замёрзшие. Один из прозрачно-голубых осколков льда размером с футбольное поле повернулся к наблюдателям всей плоскостью, и внутри него стали видны вмороженные в лёд существа, цеплявшиеся друг за друга, похожие на кенгуру, но с почти человеческими головами. Они были одеты в чешуйчатые костюмы цвета слоновой кости, и не приходилось сомневаться, что ледяная глыба стала могилой для семьи разумных обитателей взорванной планеты.

Где-то в глубинах аппарата с наблюдателями прозвучал гонг, и тотчас же картина в окне следящей системы изменилась. Фонтан ледяных осколков отодвинулся, планета, превращавшаяся в облако пыли и ледяной каши, внутри которого просверкивал огонь, начала уменьшаться. Стала видна звезда, окутанная туманным ореолом.

Второй удар гонга снова изменил космический пейзаж: светило, давшее жизнь неведомой расе «кенгуру» на взорванной планете, превратилось в одну из звёзд галактики…

Иван очнулся.

Он лежал на кровати в каюте «Дерзкого», один, отдыхал после дежурства и не собирался погружаться в дебри памяти, но она сама напомнила о себе, нарисовав очередной эпизод древней войны, погубившей чуть ли не все цивилизации во Вселенной.

Пришла мысль: как толкинскому Вестнику удалось записать подобные этому сражения, если он находился возле планеты-«бублика», базы своих создателей? Ведь Копун выдал информацию о тысячах эпизодов, не будучи свидетелем сражений и не находясь на борту каждого военного дредноута, наносящего удар по планетам и звёздам противника. Не могли же свидетели боёв передавать записи в какой-то единый информационный центр? Какой в этом смысл? Да, каждый боевой корабль, наверно, поддерживал связь со своим командованием, но оно не было заинтересовано в том, чтобы делиться успехами с неким «координатором» войны. Да и существовал ли он? А если и существовал, как с ним держал связь Копун?

С тихим щелчком отворилась дверь каюты, вошла Елизавета, увидела приподнявшегося Ломакина.

– Проснулся?

Иван сел, обнял прильнувшую к нему женщину.

– Сон видел…

Она напряглась.

– Из тех, что засели в памяти? Страшный?

– Взорвали планету…

Елизавета вздрогнула, отодвинулась, глаза её стали тревожными.

– Бедный! Как ты, наверно, переживаешь!

Он улыбнулся.

– Уже привык.

– Привыкнуть к этому невозможно! Колоссальные масштабы разрушений! Гибель даже не сотен миллионов живых существ, а наверно, триллионов! – Елизавета содрогнулась.

– Ты права, привыкнуть к этому трудно. Знать бы, кто это начал.

– Что это изменило бы? Помочь погибшим мы уже не в состоянии.

Иван поцеловал подругу в щёку, начал одеваться.

– Где была?

– Разговаривала с капитаном. Бугров говорит, что скоро на борт прибудет полковник Вересов, мой бывший командир, и корабль поступает в его подчинение.

– Капитан не поделился планами?

– Ты же знаешь Виталия Семёновича, он не любит обсуждать своё видение ситуации ни с кем, а тем более с нечленом экипажа. Знаю только, что Курт после второго нападения не стал продолжать атаку и на связь не выходит.

– Что-то задумал.

– Мне страшно, Ваня! – Елизавета зябко передёрнула плечами.

Он снова обнял её, прижал к себе, сказал глухо:

– Отбрось свои страхи, мы не дадим ему развязать новую мировую войну.

Что-то сжало воздух в каюте, какое-то эфемерное колебание. И хотя ни обстановка в жилом секторе, ни сила тяжести, ни тишина в корабле не изменились, Иван интуитивно понял, в чём дело.

– Мы меняем курс…

– Что?

– Крейсер пошёл на разгон.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. – Он разомкнул объятия, поспешил к двери, оглянулся на пороге. – Ждите здесь, товарищ ксенопсихолог, выясню, в чём дело, позвоню.