Читать книгу - "Кукла на качелях. (Сборник рассказов) - Яна Дубинянская"

– Завтра заканчивается твой срок, если я не ошибаюсь?

Да нет, похоже, не почудился…

– Да, господин комендант.

Он поморщился и заерзал в кресле. Тоже как тогда.

– Я сейчас занимаюсь делами Торпа, – негромко заговорил он после паузы. – Надо снять деньги с его личного счета и отправить родственникам. У него осталась мать, но вчера сообщили, что она переехала… ну да ладно, разыщем, это не проблема.

– Распорядитесь купить ей подводную ферму на планете Океан, – неожиданно для себя самого предложил я. – Торп… можно сказать, что такова была его последняя воля.

Старый Боб не удивился. Кивнул и сделал отметку в блокноте.

– Торп был отличным профессионалом, Эл. Хоть и прилетел сюда зеленым мальчишкой, без всякого образования. А теперь вот мы остались без старшего инженера…

Почувствуй полноту своей вины, приятель. Из-за тебя погиб не просто хороший парень, а еще и отличный профессионал.

– Сегодня с утра я перебирал кандидатуры ребят с нашего участка. Полная труба, Эл. Нет, конечно, если разобраться, можно было бы… но все-таки.

Я удивился. Что за фокусы: обсуждать кадровую политику с без пяти минут арестантом?

– Так вот, когда они выйдут на связь насчет тебя… завтра, да?… Я попробую их уломать, чтобы тебя не мурыжили еще год, а сразу дали нормальную ставку. У меня не хватает людей, черт возьми! – они наверху должны бы понимать. Где это видано – чтобы старший инженер зарабатывал вдесятеро меньше простого, я тебя спрашиваю?!

Я не подпрыгнул до потолка, не грохнулся в обморок и даже не расплылся в счастливой улыбке. Просто стоял и спокойно смотрел на него, будто не ждал ничего другого, кроме подобного предложения.

– А ты ведь толковый парнишка, Эл. Сразу включился в процесс… Этих конвоиров давно пора было прижучить, чтобы как следует голомордых считали. И Второй-лямбда ты хотел закрыть, Торп, земля ему пухом, рассказывал…

Что ж, спасибо, дружище Торп! И нахохотались же все тогда, наверное, над твоим рассказом…

Надо было как-то отреагировать. Сморозить какую-нибудь несусветную глупость, приличествующую случаю.

– Я постараюсь оправдать ваше доверие, господин комен… то есть Боб.

* * *

Если бы только отсидеться в каптерке, пока не придет запрос. Потом, когда решение бесповоротно окажется позади, будет, наверное, легче.

Пыль, мерзко скрипящая на зубах, – а ведь за последние недели я почти перестал было замечать ее. И опустошенный пейзаж унылой фантазии художника-ипохондрика. И почти непроницаемое давящее небо, и повышенная тяжесть, с каждым шагом накапливающаяся в ногах…

Надо идти.

Накидка из золотой паутины под солнцем – на моем плече. Запрокинутый тонкий профиль и плавная линия шеи. И тихая-тихая музыка в такт моему рассказу о цветах и звездах, о космическом корабле и далекой, голубой с зеленым, планете, о морском побережье и осеннем лесе, о мороженом и карусели, о церковных витражах и белых платьях с длинной фатой… «Еще! Говорить, Элль…»

Она должна понять. Черт возьми, да мало ли что я мог наобещать ей – тогда, в состоянии страшного стресса?! Разве ж можно было принимать все это всерьез?

Неистребимая пыль, где-то внутри выпадающая в гадкий осадок.

«Говорить, Элль…»

Какого черта?!!

Я ведь не бросаю ее. И я успею рассказать ей еще тысячу сказок о том мире, куда она рано или поздно попадет. Вместе со мной. Но не нищим парнем с инженерным образованием и массой невостребованных гениальных идей, – а миллионером, владельцем сети рудников на Леонидах, ведущим разработки по уникальной системе. Собственной.

Десять лет – звучит жутковато, я понимаю. Но, если Старый Боб выбьет для меня зарплату старшего инженера уже сейчас, я могу уволиться через год. Не слишком честно – но вы уж извините. Деньги, конечно, не бог весть какие – однако сойдет за минимальный начальный капитал. А мой проект стоит лишь запустить, и уже через несколько месяцев прибыли начнут исчисляться порядками…

Кстати, за год можно по-настоящему разобраться, насколько мы с Лени подходим друг другу. Было бы неразумно брать на себя ответственность за женщину, с которой знаком меньше месяца. Ведь, не будем себя обманывать, речь идет не просто о женитьбе, а именно о полной ответственности, как за малого ребенка…

«Она одна пропадет, вы сами поймете, когда поближе с ней познакомитесь…» – сказал месяц назад комендант. И был прав, черт побери!

«Она уже не может без вас!..»

А это чьи слова, назойливые, как зубная боль? А-а… ну да, конечно. Голомордый Милленц-Музыкант за полчаса до смерти. Я, правда, не видел его тела, но не сомневался, что он погиб. Нелепый интеллигент, сующий нос в чужие дела, – такие всегда погибают, как только представится случай. И теперь никогда не узнать, загремел ли он на каторгу за двойное убийство из ревности или все-таки за убеждения…

Выживают такие, как Хгар.

«И с вами здесь она тоже не может…»

Это еще почему? Неужели я не сумею нейтрализовать какого-то голомордого, пусть покойный Торп и считал его за человека? И вообще, пора кончать с его абсурдным авторитетом, завязанным на королевской – для этих мест! – собственности.

Она уже не принадлежит тебе, Хгар.

И с сегодняшнего дня я, страший инженер Вирри, лично прослежу, чтобы ты жил в обычном бараке, вкалывал вместе со всеми на руднике, не гулял в рабочее время и кормился из общего котла. И это никому не покажется несправедливым: ты ведь не сумел отстоять свою хваленую…

Пыль на зубах. Пакостная пыль…

А если у Боба не выйдет договориться с Центром, и первый год я, как положено, буду работать за гроши? А потом какой-нибудь завистник накатает рапорт о том, что некий Элберт Вирри, вопреки всем правилам, живет тут с женщиной?!..

«И с вами здесь она тоже не…»

Я сам не могу быть с ней – здесь. Законы того места, где ты работаешь, надо уважать: и официальные, и неписаные. Мне уже чуть ли не объявили бойкот – а что будет дальше? Это в среде голомордых владелец единственной женщины становится общепризнанным авторитетом. У людей все по-другому.

Но улетать, увозить ее, как умолял полоумный Милленц… Ставить бесповоротный крест на шансе, на карьере, на собственности!.. Нет, нормальный человек подобные варианты даже не обсуждает.

«Говорить, Элль…»

Кто заставлял ее слушать, что я там говорю?!!

Я мог бы запереться в каптерке и выйти только тогда, когда меня вызовут на связь. Мог бы! И кто посмеет утверждать, что я был бы неправ, если бы сделал именно так?!

Но я иду к ней. Я скажу ей – сейчас, когда еще не поздно все изменить. Я дам ей возможность посмотреть на меня неземными светлыми глазищами, косящими в разные стороны. Разрешу обнять и прижать к груди, где мелко покалывают продолговатые камни жизни. И, может быть…