Читать книгу - "Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев" - Игорь Игоревич Николаев"

качнуться на перевязи. Гаваль аж удивился, несмотря на липкий страх. Какое тонкое наблюдение, тем более сделанное обычным сержантом из дикой глуши! Видать, на самом деле жизнь пообтерла, если человек с одного взгляда может различить спесь купца и аристократическое превосходство.

— Ну да ладно, чегось там на югах? — напомнил заставник. — Баяли тут прямоезжие, в Пайте снова буза да погромы случились?

Его славное воинство немного расслабилось, хотя самострелы оставались взведенными. Ребенок вернулся из-за сарая и снова затеял игру с разноцветными камушками, выбивая одни другими по каким-то неизвестным правилам. А может и без правил вообще, веселья ради. Судя по развороту головы, Хель попеременно смотрела то на заставника, то на малыша, и это Гавалю не понравилось. Ужасно не понравилось. Впрочем, что здесь и сейчас могло понравиться?..

— Ничего хорошего, — двинул широкими плечами Бьярн. — Кто-то кому-то снова по мордасам навешал. Вроде как графья бунт с прочими раздорами учинили. Но мы люди маленькие. Так, побоку монеток перехватываем. Заказали отвезти куда подальше, вот и везем.

— Ага, — кивнул заставник, даже не пытаясь скрыть добродушное недоверие. Вздохнул, будто подведя черту и сокрушаясь, что пора заканчивать душевную беседу с хорошими людьми. Затем почесал давно небритый подбородок и сообщил с прямо-таки крестьянской рассудительностью, не быстрой, но цепкой. — Ну, с флажком хорошо придумано, прям уважаю. Но денежку отсыпать все ж придется. И эту… перемию.

— За что? — уточнил Бьярн.

— За нашу короткую память, — осклабился заставник, опуская руки на широкий пояс с медными бляхами. Следует отдать сержанту должное — командир заставного ополчения не дрогнул ни голосом, ни телом, хотя у порубленного искупителя меч уже покоился на плече, готовый к бою.

— И сколько?

— Ну, щас пощетаем, — командир возвел очи к небу, затем снял с пояса счетный шнурок, на котором было завязано несколько узелков. Он старательно перебирал узлы, бормоча под нос заученное. — Во исполнение древняго долга всех земляных и дворных владельцов…

Гаваль чуть было не поправил «земельных», но прикусил язык. Ветер ослаб, и хоругвь красиво повисла, чернея нашитыми символами.

— … строить, поправлять дороги и мосты или уплочивать этот долг деньгами. Взымаеца «мостовщина». Она же пошлина за проезд и провоз между берегами реки. Обязательная для всех. Окроме людей служилых, императорских. Гонцов. И дворян.

Командир торжествующе посмотрел на компанию, словно предлагая восхититься тем, как ловко он все затвердил и соблюл порядки. Армия энтузиазма не проявила, и Гавалю не понравилось, как сдвинулась Хель, становясь по правую руку оратора. Менестрель вспомнил, что лекарка-убийца предпочитает действовать ножом с левой руки.

— Не вижу промеж вас ни императорских слуг, ни гонцов, ни… дворян, — командир внимательно посмотрел на обираемых и быстро добавил. — Коих пришлось бы называть, в особый проезжий свиток записывать и вообще все такое.

Гаваль не смотрел на Артиго, но готов был поклясться, что мальчишка побледнел еще сильнее обычного, получив такую шпильку прямо в родовую гордость. Однако, судя по всему, наука Хель даром не прошла, и юный император не издал ни звука.

— Бочек у вас нет, значица бочковый сбор не взымается, — рассуждал меж тем счетовод. — Телег нет, полотно колесами не разбиваете… То бишь и тележный сбор не в жилу. А лошадки есть, значица подковный сбор. Подковы, они даже камни стирают, а уж доски в щепу дробят на раз. Зерна и муки на продажу нет… Эта, цените нашу доброту, ваши припасы торговыми не обзываем. А там специальная подать. Девять вас всего…

Командир пересчитал еще раз, на всякий случай.

— Точно, девять как один. Итого… И еще столько же сверху… Перемия, как и договаривались. Ну, думаеца ровным счетом четыре полновесных копы будет в самое то. Можно стертыми и обрезанными денежками, но по весу чтобы четыре ровных «серебрушки» набралось.

— А пику тебе салом не помазать? — осведомился Бьярн. — На премию уговора не было. Словами не менялись, по рукам не ударяли.

— Я же сказал, за короткую память, — терпеливо напомнил командир, и его славное воинство заулыбалось, кивая. — Это чтобы когда поскочут за вами, мы про вашу честнУю шай… собранию не припомнили. А ведь поскочут. Парнишка то наверняка из проигравшей семьи. Отправили подальше и абы с кем, лишь бы скорее. Победители немалую награду всяко назначат.

— За нами не поскочут, — проворчал Бьярн, обменявшись взглядами с Гамиллой. — И дороговато выходит. Все ж не рыцаря нанимаем. На мздоимстве свет стоит, но как-то и совесть иметь надо.

— Ну, байлю, то бишь мне, по чину меньше не полагается. А если деньгов нет, провизией возьмем, — хмыкнул мздоимец. — Вот не поверю, что без малого десяток при двух лошадках бредет средь холмов. И в сумах не бултыхается чего пожрать. Еда, овес, ссыпайте сюда и гуляйте себе дальше, куда хотели. Токмо не затягивайте, а то и до семи коп щас доторгуемся.

Бьярн и Гамилла переглянулись. Гаваль уже неплохо выучил манеры спутников, потому выдохнул и расслабился, поняв, что скорее всего компания без изысков откупится.

— Вообще можем и камушком взять, — командир присмотрелся к сабле Раньяна. — От красивой блестяшки с вас не убудет. Там и янтарь вроде?

А теперь Гаваль увидел, как посмотрели друг на друга Хель с Раньяном, и выронил дудочку. Этого никто не заметил, потому что спутники привыкли созерцать криворукость музыканта, а стражников парень с дуделкой не интересовал.

— Умно, — покачал головой Раньян. — Ну, что ж, Ищите клещи, будем камень вытаскивать.

Он снял оружие с перевязи, закинул саблю на плечо, как Бьярн, только не вынимая из ножен, похромал к «рогатке». Пехота оживилась и, сохраняя разумную осторожность, начала подбадривать бретера, одобряя правильный выбор.

— Эй, там, — без особой угрозы, однако с нажимом приказал командир. — Пусть баба ножик возьмет и поднесет парням. Не доверяю я ентим бретерам городским. Вона как обвешался заточенными железками, аж глаза слепит от блеска. Как начнет еще бритвой своей махать, кому это нужно?

— Нам сдача полагается, — буркнул Раньян. — За этот камешек всех вас купить можно. И не по одному разу.

— Сдачу добрым словом и праведным напутствием получите, — отозвался мздоимец.

Хель пожала широковатыми для женщины плечами, что казались еще шире из-за мужской куртки, прилично выглядевшей главным образом стараниями Виторы и ее иглы. Подошла к Раньяну, взяла саблю и направилась к «рогатке», держа саблю неловко