Читать книгу - "Под тихое мурчание... - Яна Титова"

— Слушай, сбегай в мою комнату, принеси оттуда подушку и одеяло, пожалуйста! Они здесь долго пролежат, ей неудобно будет.

— Ага, сейчас, — Грушев бросился в дальний конец коридора, к ведущей в соседнее крыло лестнице, твердо решив, что, вернувшись, он обязательно расспросит Таисию и о том, что она сказала коту, и вообще обо всем, касающемся «кошкотерапии», чего он пока не знает.

Через несколько минут он вернулся с подушкой и одеялом, и они с Таей вместе укутали лежащую на банкетке девочку, соорудив ей уютную постель. Отступив на несколько шагов, Полуянова посмотрела на высовывающееся из-под одеяла детское личико и желтые кошачьи уши и чуть заметно улыбнулась.

— Что ты там ему нашептала? — тихо спросил Егор. — Я вроде не замечал, что ваши коты понимают человеческую речь!

Про себя он добавил, что баюны часто не понимали даже те простейшие слова, которые легко усваивали обычные домашние кошки. Иногда они не реагировали на крик «Брысь!», иногда игнорировали тех, кто звал их по имени… Правда, когда он только что потребовал, чтобы они не пытались у него под ногами, коты прекрасно все поняли и послушались. Так что, пришло внезапно Грушеву в голову, в остальное время они могли просто делать вид, что не понимают людей…

Девушка, услышав его вопрос, на мгновение заколебалась, словно не уверенная, что ей стоит отвечать на него.

— Кое-что они понимают, — заговорила она, наконец, отходя подальше от банкетки с девочкой и котом и заглядывая в одну из приоткрытых дверей. — Некоторые из нас… из тех, кто давно здесь работает, умеют им объяснить…

«И конечно же, ты — как раз такой человек, который все это умеет», — усмехнулся про себя Егор. Хотя стоило ли этому удивляться? Он и раньше замечал, что Таисия, несмотря на свою молодость и на то, что она не занимает в пансионате и кошачьем приюте никаких высоких должностей, постоянно берет ситуацию в свои руки и что ее при этом слушаются и другие сотрудники, и кошки. Сегодняшний неожиданный приезд микроавтобуса с пациентами в очередной раз очень ярко это продемонстрировал: именно Полуянова распределяла больных по комнатам и отдавала распоряжения своим коллегам. И это вполне логично объяснялось тем, что у нее были какие-то необычные способности, помогающие ей особенно хорошо ладить с кошками.

Жаль только, что она так неохотно рассказывала о своих особенностях Егору. Но он мог попытаться вытянуть из нее кое-что сам.

— И что же ты сказала этому котяре? — поинтересовался молодой человек, решив, что ответ на этот конкретный вопрос, возможно, даст ему больше информации, чем обтекаемые общие фразы, которые он слышал от девушки до этого.

Тая снова ответила не сразу, а лишь после краткой, едва заметной заминки.

— Я его попросила… не только успокоить эту девочку, но и сделать так, чтобы она забыла об аварии, — сказала она, опустив глаза, а потом направилась к следующей двери. — Понимаешь, это явно очень впечатлительный ребенок, она этот случай может потом всю жизнь вспоминать и бояться из-за него ездить в транспорте. Или еще чего-нибудь бояться — детские страхи могут потом во что угодно трансформироваться. Лучше если она вообще не будет ничего об этом помнить…

Таисия заглянула в очередную комнату и двинулась дальше, по всей видимости, собираясь проверить все номера, в которых поселились вновь прибывшие. Грушев пошел вслед за девушкой, обдумывая, о чем задать ей следующий вопрос.

— Значит, коты-баюны умеют еще и это? Еще и стирать память? — уточнил он для начала.

Полуянова обернулась и нерешительно посмотрела ему в глаза — она по-прежнему не была уверена в том, все ли ему можно рассказывать. Но в то же время, как показалось молодому человеку, ей хотелось поделиться с ним своими секретами. И насколько он успел ее узнать за проведенные в городе кошек недели, долго держать в себе секреты эта девушка не умела.

— Да, это возможно, хотя и довольно нелегко, — призналась она и, помедлив еще немного, добавила: — Понимаешь, вообще, мы стараемся этого не делать. Многие люди хотели бы навсегда забыть что-то неприятное, но все переживания нам для чего-то нужны. А кроме того, если даже человек что-то забудет, он все равно может узнать о том, что с ним случилось — другие люди расскажут. Так что мы не очень афишируем это кошачье умение… Чтобы пациенты не просили подчистить им воспоминания. Но эта девочка… Она маленькая совсем, мне было ее слишком жалко, — Тая оглянулась назад, проверяя, не вышел ли в коридор еще кто-нибудь, кто мог бы услышать их с Егором разговор, и, убедившись, что они одни, с заговорщицким видом приблизилась к собеседнику. — Ты ведь меня не выдашь?

— Я-то не выдам, — пообещал Грушев, — но нужно ли было так рисковать, раз уж у вас это запрещено? Сколько этому ребенку лет, года три-четыре? Она бы и так наверняка забыла об аварии и вообще о том, как ее сюда привезли!

— Нет, это другое, — Таисия сунулась еще в одну комнату, последнюю из занятых пациентами, и, ускорив шаг, пошла к лестнице. — Человек может не помнить, что с ним было в раннем детстве, но эти воспоминания все равно хранятся в подсознании. И могут влиять на его жизнь — в том числе и плохо влиять, порождать всякие страхи, если он что-то пугающее в первые годы пережил.

— А баюны, значит, стирают память полностью?

— Да, в том-то и дело, — девушка снова посмотрела на своего спутника умоляющим взглядом. — Ты правда никому не скажешь? Директор, может быть, и сам бы решил, что это воспоминание у девочки можно стереть, но он бы долго об этом думал, сомневался, советовался бы с Тимофеевной и еще с кем-нибудь… А она бы, даже если бы Медодап ее успокоил, продолжала бы переживать, ей бы кошмары снились…

— Я никому ничего про тебя не скажу, — еще раз пообещал Егор. — Но при одном условии… — не удержавшись, он сделал паузу, чтобы насладиться растерянным и даже чуть испуганным видом Таисии. — Если ты ответишь мне еще на один вопрос. Почему ваши коты не стерли память мне, пока я валялся в отключке?

Смуглое лицо Таисии как будто бы стало чуть темнее — если бы она была бледнокожей, то, несомненно, вся залилась бы алой краской. В первый момент она отвела глаза в сторону, потом опустила взгляд в пол, но спустя еще секунду заставила себя посмотреть Егору в глаза.

— Потому что некоторым людям баюны ничего стереть не могут, — сказала она. — Их немного,