Читать книгу - "Миссия в июнь 1939 года - Юрий Егоров"

и безжалостный абсолютно, зверь натуральный. Мой шеф с радостью от него избавится, только не знает, как. Ваня Шлыков был очень опытный работник, тот был у него в подчинении, и вот видишь, как грамотно его подсидел и убрал, да еще все хвосты замел. Я даже боюсь тебя к нему подпускать, молодой ты, красивый, и невеста у тебя сущий ангел. Даже не знаю, как мне быть?

— Давайте так, товарищ комиссар, — улыбнулся майор, — если нужно вывести этого монстра на чистую воду, я это для Вас сделаю, а потом мы вернемся к разговору, о котором я упомянул по телефону. У меня к Вам будет очень большая просьба.

— Надеюсь, выполнение ее будет в моих силах? — взгляд высшего офицера НКВД выражал одновременно и заинтересованность, и озабоченность, он был заинтригован.

— О Гришаеве Вы говорили, будто он протеже Ежова, следовательно, Вы идете по линии Берии, ведь так? Значит, организовать мне встречу со своим шефом вполне сможете.

— Это, конечно, да, у меня есть к нему заход. Надеюсь, Вы не убрать его собираетесь, не нужно, он хочет остановить террор и, вообще, как мне кажется, прогрессивный человек.

— Не беспокойтесь. Вопросы и только вопросы.

— Хорошо! Завтра приедем на нашу дачу и все в деталях обсудим, а сейчас давайте сядем к столу, Таисия Олеговна подала чай, а мы его так и не попили, — он встал и пошел в комнату сына приглашать жену и доктора к столу.

«Служанку по имени и отчеству называет, это его положительно характеризует», — отметил про себя Артем.

Когда все вновь собрались за столом, жена первое время настороженно смотрела на мужа и на молодого человека, но, видя, что напряжение отсутствует, тоже успокоилась и вежливо спросила, чувствовалось, ее съедало любопытство:

— Молодой человек, Вы прекрасно играете, интеллигентно выглядите, наверняка владеете иностранным языком, каким, если не секрет?

— Английским.

— О! — глаза Татьяны Сергеевны удивленно расширились. — Why English? Now everyone has taken up German, in view of the impending threat.[1]

— You see, in the world where I live the USSR is dominant, but English remained the language of international relations, we did not want to change anything here.[2]

— Я не ошиблась, вы настоящий интеллигент, а произношение какое! Меня не обманешь, сама в МГУ английский преподаю. Спасибо за откровенность, я Вас поняла, больше мне говорить ничего не надо, — она повернулась в сторону мужа и незаметно опустила ресницы. По ее поведению Артем понял, что она на его стороне.

Выпив по чашке некрепкого грузинского чая с вареньем, вприкуску с прекрасным, круглым пирогом, который хозяйка сама заботливо порезала на дольки, хозяева и гости еще около часа не спеша вели разговор о том о сем, иногда сопровождающийся заразительным смехом. Лишь когда часы пробили полночь, хозяйка встала и пожелала всем доброй ночи: «Таисия Олеговна, мы с Игорем ляжем здесь, доктор с Васей, а молодой паре постелите, пожалуйста, в спальне».

Артем лежал на широкой двухспальной кровати, застеленной белоснежным, пахнувшим свежестью бельем, рядом с его тумбочкой горела настольная лампа с тканевым абажуром. В свете лампы он видел, как Нета, сняв юбку и блузку, распустив волосы, улыбаясь, поворачивается к нему, то спиной, то боком, то опять лицом, было очевидно: она демонстрирует свою великолепную фигуру. Тема в который уже раз залюбовался ее обнаженным телом, которое сейчас было в достаточно узеньких белых трусиках. Вот она поставила свою правую ногу на край кровати, шевеля своими ровными пальчиками стопы, руками откинула волосы назад.

«Задорная она, — подумалось ему. — Все время видишь в ней что-то новое». Он отогнул угол одеяла, приглашая к себе. Она запорхнула и расположилась на его левой руке.

— Тем, как думаешь, Игорь Витальевич не отдаст тайную команду нас забрать? — тихонько хмыкнула она в кулачок. Он погладил под одеялом ее прелестное бедро и чмокнул в губы:

— Уверен, что нет. Он порядочный человек и умеет быть благодарным, к тому же его заинтересовало мое предложение провести операцию против замаскировавшегося негодяя, убившего его сотрудника с женой, в качестве которого я выступаю. Завтра на его даче будем это подробно обсуждать.

— Завтра на его даче? — она многозначительно опустила свои длинные ресницы, давая понять, что все складывается очень хорошо. — Тогда давай спать, завтра у тебя будет трудный день, — Артем выключил прикроватную лампу.

…Утро 10-го июня было теплым, но к десяти часам небо стало заволакивать тучами, и хозяин квартиры, опасаясь грозы, захотел побыстрее отбыть на дачу, он вызвал из гаража наркомата еще один автомобиль. Гроза действительно стала собираться, когда обе машины подъезжали к даче, находящейся посреди хвойного леса в нескольких десятках километров от столицы. Сторож-работник заботливо отпер двери и проводил всех внутрь: дача в самом деле была превосходной, имела на обоих этажах большие окна, направленные в разные стороны; квадратные комнаты разной величины имели небольшие изразцовые печи, обеспечивающие жильцов теплым лечебным воздухом; под железной крышей и покрашенная в светло-зеленый цвет она была опрятна не только изнутри, но и снаружи. Татьяна Сергеевна сама проводила молодую пару в комнату на втором этаже и попросила Таисию Олеговну первым делом заправить им постель, а сторожа — работника Геннадия слегка протопить печь. Затем она спустилась на первый этаж, чтобы расположить сына с доктором в комнате рядом с гостиной. Оставив вещи наверху, Артем с Нетой вышли на улицу, где Игорь Витальевич курил в беседке неподалеку, они подошли к нему.

— Может, не стоит втягивать молодую цветущую женщину в это рискованное и опасное мероприятие? — предвосхищая ожидаемый разговор, обратился он к майору.

— Понимаете, товарищ комиссар, пока мы ехали, у меня созрел неплохой план операции, и моей невесте, если она согласится, там отводится не последняя роль, — он обнял возлюбленную за талию и, улыбнувшись, спросил. — Что, дорогая, рисковать тоже вместе будем или как?

— Тем, зачем ты спрашиваешь? Куда ты, туда и я.

— Вот, товарищ комиссар, слышали?

— Хорошо, давайте обсуждать втроем, выкладывай.

— Скажите, Игорь Витальевич, что мог Гришаев предъявить на Шлыковых, если их осудили и одного расстреляли, а другую отправили в лагерь на 15 лет, где она и умерла через год? Не связаны же они были с Троцким?

— Нет, супруга Вани была очень добрая и наивная, но, тайная язычница, любила проводить всякие обряды и гадания. Так вот этот негодяй сумел пришить