Читать книгу - "Синева - Майя Лунде"

нашла трос и несколько старых эластичных веревок и огляделась, выискивая, к чему бы их привязать. В конце концов я закрепила веревку между стойкой, к которой крепился стол, и крюками в стене.

На пол с грохотом полетел кофейник – я забыла его на плите. Из носика выплеснулась вода. Я подхватила кофейник, вылила воду и, сунув его в шкаф, закрыла крышку раковины и завинтила кран газового баллона.

Если уж на то пошло, может, задраить иллюминаторы, запереться внутри, наедине со льдом, и переждать непогоду?

Нет, так не пойдет, я прекрасно справлюсь и так, надо только обвязаться тросом, я уже бывала в таких передрягах, когда ветер до двадцати трех метров в секунду, можно даже сказать, небольшой шторм. «Синева» без меня не выдюжит, в дрейф ее класть сейчас нельзя.

Стоило мне выпрямиться, как яхту накрыло гигантской волной, вода хлынула в салон и окатила синие упаковки со льдом. Я поспешно закрыла дверь, включила картплоттер и зажгла лампочку над панелью инструментов. От яркого света я вздрогнула. Теперь к темноте опять придется привыкать, но иначе не получится, надо пристать к берегу, найти порт, найти укрытие за какими-нибудь островами, так больше нельзя.

На какой же я широте? Я сверилась с навигатором. «Синева» поравнялась со Ставангером, но ветер с востока дует прямо на меня, а против ветра идти невозможно. Но я могу идти переменным курсом, да, так и поступлю, даже если всю ночь придется лавировать. Так что вперед, главное, обвязаться не забыть. Я закрутила стаксель еще на пару оборотов, радуясь, что не пожадничала и вложилась в эту систему – иначе пришлось бы менять сейчас парус, доставать из-под койки в рубке штормовой стаксель, ставить парус, а для этого надо добраться до носа. Вместо этого мне достаточно потянуть за трос – и пожалуйста, вот вам ровно тот парус, что требуется.

Я беру курс на север, медленно, спидометр показывает от двух до трех узлов. Я иду наперерез волнам, нос яхты упрямо бьется о волны, снова и снова, иногда яхта останавливается, но мне надо выдержать курс хотя бы несколько морских миль, чтобы после сделать рывок на юг и некоторое время его придерживаться, а потом снова повернуть к северу.

Хорошо, что я сегодня поспала, – сейчас уже не до отдыха. Вцепившись в штурвал, я смотрела на компас и прислушивалась к ветру, волнам, их шуму, их ударам и всхлипам, как они трясут яхту, раскачивают ее и меня, колотят по ее корпусу из оптоволокна, которое сейчас кажется таким хрупким.

Прошли минуты, а возможно, часы, за временем я не слежу, но ветер чувствую, он усиливается, хватает за стаксель, толкает меня вперед. Я трижды меняла курс, но удержать его не удается: длинный неширокий киль мешает, я ушла слишком далеко на юг и теперь меня несет вдоль побережья дальше к югу, хотя к берегу пристать не могу.

Грот бьется о мачту, обмотался вокруг нее, настырный стук стальных тросов об алюминий ни с чем не сравнить.

Я могла бы сидеть где-нибудь в тепле, у камина, греясь в его желтых отсветах, слушая лишь, как потрескивает в огне дерево. Вечерняя тишина комнаты, книга, плед, в чашке – что-нибудь горячее. А еще можно бы так: горячая, полная пены ванна, запах мыла, запотевшее зеркало. И тем не менее я здесь – ветер бьет в лицо, с меня стекают потоки воды, природа набрасывается на меня и дубасит.

Я схватила анемометр – узнать, насколько все скверно; скорее всего, я зря себя накручиваю. Я вытянула руку с зажатым в ней анемометром, но индикатор мигает: шестнадцать метров в секунду, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать. Штормовой ветер, и он все сильнее.

Дьявол.

Надо зарифлять, надо полностью убрать стаксель, ветер усилится, так дальше нельзя.

Я дергаю за трос, но его заклинило в катушке, я дергаю и тяну, но он не поддается, а ветер все полощет стаксель – нет, надо добраться до носа. На палубе кажется, будто ветер еще сильнее, чем на самом деле, одного порыва достаточно, чтобы меня смело за борт. Я стараюсь ни метра не ползти без страховки, даже думать не желаю, каково это – оказаться там, в волнах, надолго ли тебя хватит, долго ли сможешь держать голову над водой, долго ли останется жить?

Весь мир перевернулся с ног на голову, все до единого предметы находятся в движении, неподвижности не существует, и я тоже вынуждена двигаться, сопротивляться нельзя, и я ползу, вжимая колени в палубу, вот только колени у меня чересчур старые, они – словно отдельная часть меня, старше остального тела, мои скрипучие коленки. Колени – это первое, что в человеке ломается, чтобы их хватило на всю жизнь – такого почти не бывает, и ничем тут не поможешь, а мои уже и так чересчур много перенесли, слишком много прошагали, вынесли все тяжести, которыми я их нагружала, и теперь протестуют, а я пытаюсь изменить положение тела, но бесполезно, да и не время сейчас об этом думать, надо двигаться вперед, метр за метром.

Стаксель злобно вырывается, огромная белая птица, рвущаяся на волю, я хватаюсь за трос, давай же, отцепляйся, давай, помогай, проклятый трос, в конце концов он поддается, и я зарифляю стаксель.

На обратном пути меня накрывает гигантской волной. Вода повсюду, воздух создан из дождя, с меня стекает соленая вода, я ощущаю ее вкус на языке.

Все паруса спущены, яхту бросает вперед, потом назад, я сворачиваюсь калачиком на полу в рубке, мочу давно уже смыло, смотрю на штурвал – он тоже дергается, вперед-назад, вперед-назад, я сворачиваюсь калачиком, но лежать так не могу, брось, сдайся, нет, сдаваться я не умею.

Плавучий якорь, плавучий якорь – он уменьшит скорость и стабилизирует яхту. Я вскакиваю, распахиваю подсобку – она в рубке по правому борту – и принимаюсь искать, роюсь в старых тросах и кранцах, опрокидываю банки со старым противообрастающим покрытием, сколько же хлама, почему я не приведу все в порядок, убеждаю себя, что с лодкой все тип-топ, а на поверку выходит, что все наоборот. Впрочем, вот наконец и он, я вытаскиваю плавучий якорь и хватаю длинный толстый трос, заскорузлый от соли. Привязав трос к плавучему якорю, я ползу на корму, привязываю трос к релингу и бросаю якорь за борт. Он беззвучно падает в море, плавучий якорь сделан из ткани, это просто большой матерчатый мешок, и водой он наполнился не сразу, однако вскоре я замечаю, как трос натягивается и яхта