Читать книгу - "Noir - Борис Сапожников"

Дверь в спальню оказалась приоткрыта, злоумышленник явно никого не опасался, из щели в коридор падала длинная полоса света. Шторы на окнах в комнате достаточно плотные, чтобы свет просочился на улицу, так что убийца орудовал, включив электрическое освещение. Я подошёл к двери, осторожно отворил её — створка скользнула на отлично смазанных петлях, и шагнул в спальню покойного военного атташе. У злополучного комода сидел на полу ажан, отвечавший за этот квартал, сменивший форму на поношенный костюм в синюю полоску. Он быстрыми, экономными движениями сгребал весело позвякивающие золотом мешочки в большую сумку.

— Не переутомился, флик? — усмехнулся я. — Может, помочь?

Ажан вскинулся, глянул на меня волком. Однако не растерялся при виде нацеленного на него пистолета. Он отпустил ворот мешка, медленно поднялся, опуская руки и освобождая намотанную вокруг правой ладони цепочку со свинцовым грузилом. Вот чем он убивал — неприятное оружие, вроде небольшое, в рукаве спрятать можно, а грузик легко раскалывает самые крепкие черепа. Иные умельцы на фронте даже каски пробивали такими. В ближнем же бою цепь даёт возможность придушить врага и перехватить его руку со штыком или тесаком.

— Не шали, приятель, — покачал головой я. — Брось цепочку, руки за голову и на колени. Или я прострелю тебе правую руку, а потом обе ноги, чтобы никуда не делся, пока я по телефону жандармов вызову.

И тут я снова просчитался, хотя всё было у меня перед глазами. Слишком уверено чувствовал себя особняке ажан, слишком нарочито медленно встал и привлёк к себе всё моё внимание. Ошибку я осознал, лишь когда горло моё захлестнула удавка с узлами, уверенно расположившимися справа и слева от кадыка. Я инстинктивно дёрнул левой рукой, пытаясь перехватить её пальцами, и, конечно же, ажан воспользовался этим. С неприятным свистом мелькнуло в воздухе между нами свинцовое грузило, и боль обрушилась на мою правую ладонь. Затрещали кости — пистолет упал на ковёр.

Ажан не стал рисковать бить меня в висок свинчаткой — велика была опасность задеть стоявшего прямо за моей спиной сообщника. Он сунул левую руку в карман пиджака, вытащил литой кастет и быстро приладил его на пальцы правой. Этого времени мне хватило, чтобы немного прийти в себя и начать действовать.

Я оттолкнулся ногами от пола, всем весом навалившись на сообщника ажана. Тот попятился назад, давление удавки ослабло, и в лёгкие мои тонкой струйкой потёк воздух. Но я не стал зацикливаться на этом, а изо всех сил врезал левым локтем в бок душившему меня ублюдку. В ответ не без удовлетворения услышал глубокий вдох и стон боли. И тут на меня налетел ажан, целя кастетом в лицо. Я дёрнулся в сторону, увлекая за собой не успевшего опомниться сообщника убийцы, и мы оба завалились на ковёр. Сообщник снова застонал, когда я обрушился на него всем телом, удавка соскользнула с моего горла. Ажан ринулся на меня, пытаясь ударить, но я скатился с его сообщника и от души пнул убийцу в колено. Он скривился от боли, однако сразу ответил ударом ноги. Целил в пах, но я успел закрыться бедром. Убийца попытался снова врезать мне, я улучил момент, когда он занёс ногу для удара, и просто толкнул его в опорную. Ажан не удержал равновесие и как подкошенный рухнул на ковёр. Я же, не поднимаясь, рванулся к лежавшему у двери в спальню покойного атташе пистолету.

Пальцы левой руки сомкнулись на знакомой рукоятке, однако снова вмешался сообщник убийцы. На мою ладонь опустился каблук, вдавливая её в пол. Я застонал от боли и поднял взгляд. Так я впервые увидел сообщника ажана — им оказалась женщина со спокойным лицом и ледяным взглядом. Та самая, кто с ненавистью смотрел на особняк астрийского атташе. Та, из-за кого я спрашивал повара и слугу о дамочках, до которых, как оказалось, дипломат был весьма охоч. Та, кого я выкинул из головы после неудачи с одним из ажанов. В эту секунду у меня в голове всё сложилось воедино.

Она открыла дверь ажану среди ночи, не привлекая внимания. Она проводила его в спальню атташе. Вместе они связали астрийца и выпытывали из него секрет ключа от комода. Этим утром ажан подслушивал нас под дверью, и вместе с любопытным приятелем, которого, может быть, и сам пригласил для отвода глаз, услышал о том, у кого хранится ключ. А ночью часовой подпустил к себе женщину на такое расстояние, на какое никогда не подпустил бы мужчину. Несмотря на войну и мстящих вдов, мы, мужчины, до сих пор считаем женщин слабым полом и позволяем себе расслабиться в их присутствии. К концу украшенной узлами удавки, которую держала сообщница убийцы, крепился такой же кусок свинца, как на цепочке ажана. Именно она прикончила часового, не ожидавшего такого подвоха. Ажану, тем более в штатском, тот бы никогда не позволил подойти на расстояние удара.

Я перекатился на спину, чтобы видеть обоих врагов. Ажан поднимался на ноги, заметно кривясь от боли. Всё-таки дважды получить по ним — не самое приятное дело. Его сообщница стояла надо мной, намеренно вдавливая каблук в мою руку, чтобы причинить боль. Она смотрела на меня не как на человека — так смотрит мясник на ещё живую свинью, которую надо разделать. Часто, очень часто мне довелось видеть такие глаза на фронте.

— Кончай его, — велела ажану женщина, — а после собирай золото — и валим.

— Ишь раскомандовалась, — буркнул тот. — Проглядела этого урода…

— Давай-давай, — поторопила его сообщница, которая, похоже, была главной, — времени мало.

— Зря ты полез сюда, — вздохнул ажан, на ходу поправив кастет на руке.

Я понял, что сейчас у меня последний шанс спастись, и надо действовать очень быстро. Ещё перевернувшись на спину, я почувствовал разбитой ладонью холод цепочки, которой был вооружён убийца. Он скинул её, когда надевал кастет. И теперь пришёл мой черёд воспользоваться его оружием. Я не был мастером в обращении с ним, всегда предпочитал огнестрельное, но выбора сейчас не оставалось.

Пальцы правой руки уже начали терять чувствительность, каждое движение отдавалось болью до самого локтя, но я сумел сомкнуть их на цепочке. Рывок, взмах — и она обвивается вокруг лодыжки женщины. Я не дал ей опомниться, сразу рванул оружие на себя. Сообщница ажана вскрикнула от боли, попыталась сохранить равновесие и убрала каблук с моей левой руки. Я тут же схватил пистолет и дважды выстрелил — один раз даже попал. Женщина схватилась за шею, из-под пальцев потекла кровь, но вряд ли я сильно зацепил её.

— Не дёргайтесь! — рявкнул я. — Хватит, наигрались! У меня ещё четыре патрона, вам хватит.

Я перехватил пистолет обеими руками, чтобы ствол не так дрожал, и отполз к стене. Приподнявшись, я опёрся на неё спиной, держа обоих злоумышленников на прицеле.

— С такими руками ты в слона не попадёшь, — выдавила из себя ядовитую ухмылку женщина.

— Хочешь проверить? Рискни.

Ни ажан, ни его сообщница рисковать не захотели. Я поднялся на ноги и скомандовал им:

— Оружие на пол, на колени, руки за голову. Сами знаете, что делать надо.

Они прожигали меня взглядами, однако безропотно расстались с оружием — кастетом, удавкой и парой ножей. Оба встали лицом к стене, заложив руки за голову.