Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

попозже, днем, проезжает повозка с мусором. Стражники привыкли к нам, пока мы выносили через эти ворота вещи милорда, так что присматриваться к нам не будут. В «Страннице» мы заберем золото милорда и его одежду, а Метвин, Фергин и Гордеран встретят нас с лошадьми. Потом вместе с «краснорукими» мы выведем юного Олвера через Ворота Дал Эйра. У меня в кармане есть жетоны на лошадей, в том числе и на вьючных, милорд. На Великом Северном Тракте, в миле к северу от Небесного Круга, есть заброшенная конюшня, там мы и будем ждать, пока не увидим милорда. Надеюсь, я правильно запомнил распоряжения милорда?

Мэт проглотил последний кусочек сыра и вытер руки.

— Думаешь, я слишком часто заставляю тебя их повторять? – заметил он, влезая в куртку. Простую темно-зеленую куртку. Для такого дельца, как сегодня, человеку нужно что-то простое и неброское. – Я хочу быть уверен, что ты все хорошо запомнил. И не забывай, если я не появлюсь завтра перед восходом, отправляйтесь в путь и отыщите Талманеса с Отрядом.

Тревога поднимется после утренней проверки в конурках дамани, и если Мэт до этого времени не уберется из города, у него будет возможность проверить, как влияет его везение на топор палача. Мэту было сказано, что ему суждено умереть и жить вновь – пророчество или что-то вроде того, – но он был совершенно уверен, что эта часть уже сбылась.

— Разумеется, милорд, – успокаивающе промолвил Лопин. – Все будет так, как прикажет милорд.

— Точно так, милорд, – пробормотал Нерим своим похоронным тоном. – Милорд приказывает, мы подчиняемся.

Мэт заподозрил, что оба кривят душой, но если они подождут его и два-три дня, ничего плохого с ними не случится, а к тому времени уж всяко станет ясно, что он не придет. Если понадобится, Метвин и двое других солдат убедят их в этом. Эти трое всегда готовы идти за Мэтом Коутоном, но у них хватит ума не положить свои головы на плаху, с которой только что скатилась его голова. По какой-то причине Мэт вовсе не испытывал такую же уверенность, как Лопин и Нерим.

Олвер не слишком сильно расстроился из-за того, что придется покинуть Риселле, Мэт опасался худшего. Мальчику об отъезде он сказал, когда помогал упаковывать пожитки, которые нужно было перенести в гостиницу. Вещи Олвера были аккуратно разложены на узкой кровати в маленькой гостиной, которая, когда в этих покоях жил Мэт, носила название комнаты уединения.

— Она собирается выйти замуж, Мэт, – говорил Олвер терпеливо, как будто объясняя ему, неразумному, нечто само собой разумеющееся. Открыв узкий маленький резной ларец, подаренный Риселле, – туда как раз поместилось длинное перо красного ястреба, – он со щелчком захлопнул крышку и спрятал его в кожаную суму. Эту суму он собирался нести сам. К перу мальчик относился столь же бережно, как и к кошелю, где лежало двадцать золотых крон и пригоршня серебра. – Вряд ли ее мужу понравится, если она будет продолжать учить меня читать. Мне, будь я ее мужем, не понравилось бы.

— Ох, – только и сказал Мэт. Риселле, приняв решение, действовала стремительно. О ее предстоящем браке с Генералом Знамени Йамадой публично объявили вчера, и свадьба должна состояться завтра, хотя по обычаю следовало подождать несколько месяцев. Может, Йамада и хороший полководец – Мэт о том не ведал, – но выстоять против Риселле и ее восхитительной груди у него не было ни единого шанса. Сегодня они осматривали виноградник на Холмах Рианнон, который жених купил в качестве свадебного подарка. – Я просто подумал, что ты хотел бы... ну, не знаю... взять ее с нами или что-то в этом роде.

— Мэт, я не ребенок, – сухо ответил Олвер. Завернув панцирь полосатой черепахи в полотняную тряпицу, он уложил сверток в суму. – А ты будешь играть со мной в змей и лисичек? Риселле нравилось играть, а у тебя все времени не было.

Одежду Олвера Мэт завернул в плащ, собираясь убрать сверток во вьючную корзину, но у мальчика в суме лежали запасная пара штанов, несколько чистых рубашек и чулки. И комплект игры в змей и лисичек, который смастерил для него умерший отец. Меньше всего хочется терять самое для тебя дорогое, а Олвер за свои десять лет потерял больше, чем многие люди за целую жизнь. Но он все еще верил, что в змей и лисичек можно выиграть, причем выиграть, не нарушая правил.

— Обязательно поиграю, – пообещал Мэт. Конечно, поиграет, только бы вырваться из города. Он уже нарушил предостаточно правил и заслужил выигрыш. – Позаботься о Ветерке, пока я не приду.

Олвер широко улыбнулся – улыбка и впрямь вышла очень широкой. Длинноногого серого мерина мальчик любил не меньше, чем игру в змей и лисичек.

К несчастью, еще одним человеком, который считал, похоже, что может выиграть в змей и лисичек, был Беслан.

— Сегодня, – прорычал он, расхаживая перед камином в гостиной Тайлин. Холод в глазах Беслана мог заморозить жарко пылавший в камине огонь, руки он крепко сжимал за спиной, как будто старался удержать их подальше от эфеса меча с узким клинком. Украшенные самоцветами цилиндрические часы на каминной резной полке пробили четыре раза, отмечая второй утренний час. – Предупредил бы хоть за пару дней, я бы придумал что-нибудь сногсшибательное!

— Мне ничего сногсшибательного не нужно, – сказал Мэт. От Беслана он вообще ничего не хотел, но немногим раньше тот случайно заметил, как Том украдкой проскользнул в конюшню «Странницы». Том отправился развлекать Джолин до вечера, когда Эгинин приведет сул’дам; он должен был успокаивать нервную Айз Седай и всячески умасливать ее, однако его визит в гостиницу можно было объяснить кучей причин. Ну, может, и не кучей, поскольку гостиница битком набита Шончан, но уж три-четыре всяко нашлись бы. Только вот Беслану в голову пришла одна-единственная причина, и он бросился на нее, как утка на жука, и ни за что не желал отступиться. – Хватит и того, что твои друзья подожгут на Прибрежной Дороге пару-тройку складов, которые Шончан приспособили под свои запасы. И запомни – после полуночи. Лучше часом позже, чем минутой раньше. – Если повезет, до полуночи он выберется из города. – Это прикует их внимание к югу, и сам знаешь, потеря складов причинит им заметный ущерб.

— Сказал же, что все сделаю, – угрюмо ответил Беслан. – Подумаешь, большое дело – поджечь какую-то ерунду! А где размах?

Мэт, откинувшись на спинку кресла, положил ладони на бамбуковые подлокотники и нахмурился. Он хотел дать рукам отдых, но невольно забарабанил пальцами по подлокотнику, и кольцо-печатка, ударившись о золоченое дерево, издало громкий