Читать книгу - "Королевы Маргины - Владимир Михайлов"

Неро, Дом признаний, раннее утро 14 меркурия

– Здравствуйте, подозреваемая.

– Меня зовут Зора Мель, господин Казус. Если вы не против, впредь называйте меня именно так.

– Согласен – если вы, в свою очередь, не станете называть меня Казусом.

– Вас смущает ваше имя? Оно и в самом деле может показаться смешным, но я вовсе не собираюсь…

– Не угадали. Мне все равно, кажется ли это имя смешным или нет. Дело совсем в другом: я – не Казус, а Казус, Лен Казус – не я, а совершенно другой человек.

– Странно. Мне сказали, что разговаривать со мною будет старший вызнаватель Казус. Извините.

– Предполагалось, что это будет он. Но обстоятельства помешали ему, и беседовать вам придется со мной. Или, может быть, у вас есть серьезные возражения?

– О, совершенно никаких. Я готова внимательно выслушать вас.

(«Да, держится хорошо, этот мужик был прав. Ничего, вначале все они хорохорятся, но мало кого хватает надолго. Сейчас, девочка, заговорим по делу, и воздух начнет рваться из тебя, словно из прямоточного двигателя…»)

– Вы уверены, Зора? А я считаю, что это я пришел сюда для того, чтобы выслушать вас. А перед тем – предупредить: нам с вами предстоит играть по определенным правилам. И одним из них является фактор времени. Если вы станете тянуть, затраченное мною время будет работать против вас. А ваши дела и так достаточно плохи, чтобы еще искусственно ухудшать их. Я не слишком сложно говорю?

– Нет, я все поняла, кроме одного: какие это мои дела, по-вашему, достаточно плохи? И почему?

– Не старайтесь разозлить меня, не надо. Повторяю: говорить и объяснять предстоит вам, а не мне. Таймер включен. Так что давайте.

– Даю. Вот этот шут – придворный лорд, ему должны мы кланяться…

– Стоп! Что вы там мелете?

– Вы же хотите, чтобы я говорила? Вот я и говорю.

– Зора! Если вы не понимаете и не цените человеческого отношения к вам…

– Отчего же? Прекрасно понимаю. Но вам что, не нравится то, что я говорю? А откуда мне знать, что вам понравится? Намекните хотя бы. Задайте вопрос, в конце концов.

(«Господи! Девка и в самом деле с яйцами! Но – спокойно, спокойно…»)

– Хорошо – хотя вы и так прекрасно знаете, о чем вам следует говорить. Вот вам мои вопросы. Первый: по какой причине вы убили вашего сожителя, предпринимателя Рика Нагора? Второй: с какой целью вы совершили это преступление? Третий: сделали вы это по собственной инициативе или кто-то поручил вам это? Кто этот человек или люди, какая между вами существует связь? Четвертый: время для этого действия было выбрано вами намеренно, оно с чем-то связано – или просто вы ждали, пока не возникнет удобная обстановка? Думаю, для начала хватит. Отвечайте.

– Сначала скажите: Рик действительно убит?

– Зора Мель! Перестаньте прикидываться дурочкой! Не лепите, как говорится, горбатого к стенке. Ну!

– Я не понимаю, что вас так раздражает. По-моему, я говорю все правильно. Вы спросили так, словно знаете, что я убила Рика. Это, конечно, совершенная чушь, и я спросила вас вполне обоснованно. Потому что я и вправду не знаю, убит он или нет. Когда меня разбудили и вытащили из постели, я действительно увидела тело на полу в музыкальной. Но если даже человек сильно обожжен, это еще не обязательно значит, что он мертв, разве не так? В конце концов современная медицина чего-то стоит, людей вытаскивают буквально с того света, я могу рассказать вам немало историй такого рода. Мне тогда не позволили не то что путем осмотреть его, но даже замедлить шаг не дали – промчали на курьерских мимо. Откуда же мне знать, что он действительно умер? И тем более – убит: ведь обжечься можно и самому! Вам никогда не случалось, скажем, обжечь руку? Со мной в детстве это бывало не так уж редко.

– Это можно понять: видимо, огонь привлекал вас с детства, да? Вас подсознательно влекло к нему. И в конце концов вы, похоже, научились неплохо обращаться с ним. Как вы его сожгли, кстати? Не лучший способ… Об этом свидетельствует и убийство Нагора.

– Я дам вам хороший совет: никогда не садитесь играть в отгадки. Это не ваш хлеб. Будете проигрывать. И сейчас не угадали: именно еще в детстве, раз и другой обжегшись и обварившись – и это было больно, – я возненавидела огонь. И близко к нему старалась не подходить. Даже за столом, где вроде бы без этого не обойтись. Это, кстати, вначале Рика очень сердило: он любил, когда на столе горят свечи. Но в конце концов он с этим примирился, хотя его друзья над этим, когда видели, как я шарахаюсь доже от зажигалки, лишь посмеивались совсем не обидно.

– Говорите по делу! Отвечайте на вопрос, не вертите…

– Не могу вертеть тем, что вы, по-моему, имеете в виду: сидя, это невозможно делать. Отвечаю на ваши глупые вопросы: я не убивала Рика. Не задумывала убийства ни сама одна, ни совместно с кем-нибудь, даже с вами. Говорю «с вами» потому, что за всю последнюю неделю не видела никого, кроме, конечно, Рика: не возникало такого желания, а он с этим считался. Теперь я понимаю, что это было предчувствие. Вот, теперь вижу вас. Тех, кто меня тащил сюда, не считаю: я с ними ни слова не сказала. О чем еще вы станете спрашивать?