Читать книгу - "Становление. Том 2. Путь мага - Семён Нестеров"

class="p1">Это какая-то хитрость — решил я, и сменил руну на малый огненный шар. Раз тварь медлит, то грех не воспользоваться таким шансом. Пламя разгоралось всё ярче и ярче, заключённое в силовую сферу над руной. Жар прорывался сквозь защиту, и я уже чувствовал, что скоро не смогу его контролировать — самое время выпускать смертоносный заряд в цель. Но голем вместо того, чтобы атаковать, вновь улёгся на свою скрытую позицию в яме. Пришлось сжать огненный шар обратно. Руна имела такую возможность — на ней было несколько символов, и обращение к одному из них позволяло развеять сгусток огня в эфир. Это было нелегко, но выгоднее, чем просто выпустить его в произвольном направлении — так я смог вернуть хотя бы часть магической силы, потраченной на его создание, но значительная часть энергии, конечно, всё равно уже была необратимо израсходована.

Ледяной монстр не проявлял больше никакого интереса к моей персоне. Я осторожно подошёл ближе, готовый к нападению в любой момент, но голем был абсолютно неподвижен, лишь наблюдая за мной своими пустыми голубыми глазницами. Похоже, эти существа подчинялись Ксардасу, и он запретил трогать посланника, являющегося магом огня. Не стоило нарушать зыбкое перемирие, поэтому я оставил голема и бросился к Блэку. Следопыту уже нельзя было ничем помочь — он больше походил на статую, чем на человека. Тем не менее, я не пожалел сил и запустил в него огненную стрелу. Морозная корка немного оттаяла, и я руками попытался сбить оставшуюся наледь, в первую очередь с лица. Парень не дышал, пульс не прощупывался, тело было холодным, будто уже столетие пролежало в леднике. Несколько раз я в отчаянии ударил товарища в грудь, в надежде запустить сердце, но все попытки оказались тщетными.

Убедившись, что я больше ничем не могу помочь моему несчастному спутнику, я направился внутрь башни. Там меня ждал ещё один, на этот раз огненный сюрприз. Голем стоял в проёме, напоминающем гигантский камин. Пламя, охватывающее зловещую фигуру, то немного утихало, то разгоралось с новой силой, будто невидимая рука подбрасывала дров в этот дьявольский костёр. Подобно своему ледяному собрату, он никак на меня не отреагировал.

Первый этаж был пуст, не считая каких-то ящиков и бочек с припасами. Здесь даже не было мебели, кроме пары грубых полупустых стеллажей, не понятно с какой целью здесь находящихся. Очевидно, маг обитал выше. Я поднялся по спиральной лестнице, освещая свой путь заклятьем света. Маленький огонёк теплился над головой, и в его свете я чувствовал себя гораздо увереннее, чем в кромешной тьме этих давящих каменных сводов.

Я остановился перед входом в широкий зал на втором этаже. В слабом свете свечей можно было разглядеть фигуру человека в тёмной мантии, сидящего за столом. Было ясно, что Ксардас ждёт гостя, хотя он даже не потрудился взглянуть на меня. Видимо, так он испытывал моё терпение. Я не стал нарушать этикета и несколько раз постучал. Дверного косяка, как и самой двери не было, вся башня состояла из камня, поэтому удары получились глухими. Я не растерялся и постучал о стену руной. В этот раз стук получился звонким и маг, наконец, соизволил ко мне обратиться:

— Можешь не трудиться, Мильтен. Заходи. Негоже гостю торчать на пороге.

Я еле удержался от язвительного комментария, что негоже гостя встречать големами и убивать его спутников.

— Как я погляжу, Корристо изрядно потрудился, чтобы научить тебя хорошим манерам. Может быть, ты бы даже смог стать образцовым служителем Инноса.

Я снова ничего не ответил, молча подойдя к столу, за которым сидел маг.

— Смирение и терпение — вот лучшие добродетели. Так тебе говорил учитель, верно? Да, этот старый дурак умеет терпеть, в этом ему нет равных. Столько лет быть вторым и даже не попытаться ничего предпринять, чтобы ускорить мой уход. Поразительно. Действительно, достойно похвалы. Он, наверное, жутко этим гордится. Весь такой правильный, не то что я — предатель и отступник, — Ксардас обладал странной манерой говорить, делая сильные ударения на некоторые слова и фразы так, что это иногда походило на воронье карканье

— Я пришёл сюда не затем, чтобы обсуждать достоинства и недостатки магистра.

— Магистра? — засмеялся Ксардас, — серьёзно? Так его теперь называют?

— Кого же, как не его? Вы покинули орден и занялись вещами недопустимыми для служителя Инноса.

— Может быть, может быть. Значит, он почти дождался часа своего триумфа. Жаль только, что радость подпорчена небольшой неприятностью. Но разве такая безделица, как магический барьер, в силах сдержать честолюбие и непомерные амбиции? Думаю, купол скоро не выдержит и лопнет, не в силах больше вмещать такую спесь и напыщенность.

— Неправда! Корристо вовсе не гордится своим положением. Он принял эту ответственность не по своему желанию, а потому, что был должен.

— Не думал, что ты настолько наивен. Но не могу тебя упрекать. Ты, наверно, и о себе такого же распрекрасного мнения. Думаю, пора вернуться к нашему последнему разговору. Напомни, на чём мы тогда остановились?

— О чём вы? Мы разговариваем впервые.

— Что? Ты не помнишь? — откровенно забавлялся Ксардас, — ах, да! Прости. Совсем позабыл, ведь я как раз стёр тебе память. Но сейчас, думаю, самый подходящий момент всё исправить.

— Что… — пытался переспросить я, но не успел даже закончить фразу. Ксардас щелкнул пальцами, и мир для меня перевернулся с ног на голову.

Воспоминания нахлынули неукротимой волной, будто незримая плотина рухнула в одночасье. Жизнь наполнялась бесчисленным множеством деталей и красок, ускользавших от меня раньше. Тусклые и ничего не значащие события приобретали совсем иной смысл. Не знаю, как мне удалось пережить эти мгновения, полные боли и разочарований. Мозаика моей жизни собиралась, будто какой-то незримый реставратор решил поупражняться на моей памяти, дорисовывая детали на свой вкус. Вкус этот был мне противен, от него отдавало дешевизной и желанием склепать всё на скорую руку. В последние месяцы я стал очень разборчив в людях, слишком чист, праведен и, несмотря на все заповеди, высокомерен. Пусть даже благочестие и было весьма поверхностным, но я не готов был с ним так просто расстаться, став вновь таким же, как все.

Большую часть проявившегося прошлого новый я предпочёл бы вновь позабыть: за некоторые поступки было стыдно до такой степени, что хотелось провалиться сквозь землю. Я думал, что готов вспомнить всё, что разговоры с Лестером и Диего подготовили для этого почву, но я ошибся. Гордыня, зависть, жажда наживы… Разве это достойно? Как поступил бы настоящий Мильтен? Память услужливо подсказывала, что я и есть этот Мильтен, что всё