Читать книгу - "ДМБ 1996 - Никита Киров"

Да и потом, когда занимался своим делом, многое приходилось делать самому, особенно на первых порах. И технику, и компы, и даже ремонт помещения, порой даже сам красил и собирал мебель.

И весь этот опыт скоро мне пригодится.

Расселись за столом, Царевич бахнул в сковородку с картошкой и яйцом соуса «Анкл Бенса» из бутылки, на которой был нарисован улыбающийся седой негр, Шустрый отрезал хлеб огромными ломтями, колбасу и сыр.

Ели не вилками, а ложками. Одна — армейская, которую Царевич привёз с собой, с выбитой на черенке надписью: «Ищи сука мясо». Первые минуты ложки только и звякали, сталкиваясь друг с другом. Вспомнилось, что поначалу некоторые в армии были очень брезгливыми, особенно Самовар со Славиком, но через какое-то время они не видели ничего зазорного, чтобы похлебать совместно из одного котелка.

Разговор снова зашёл о следователе военной прокуратуры.

— Давай адвоката нарою, — Халява откинулся назад и прислонился к стене. — Чтобы следака этого гонял.

— Скажет — виноваты, раз адвоката нашли, — заметил Царевич, отпивая чай. — Не просто так, типа.

— Скажет — не с теми связался. Ему такие проблемы не нужны.

— А помните Григорьева, пацаны? — спросил Шустрый, поднимаясь с места. — Слышал тут разговор недавно.

Он взял пустую трёхлитровую банку с холодильника, высыпал в неё купленный вчера пакетик «Юпи», залил водой и с хитрой улыбкой кивнул нам на бутылку с китайским спиртом, мол, коктейль приготовить? Халява яростно замотал головой.

— Григорьев — это летёха из второй роты? — вспомнил я. — Его же покалечило тогда. Ещё весной.

— Да, отправили на дальний блокпост, — добавил Царевич. — И на них «духи» по пути напали.

— Угу, без ноги вернулся, и пацанов полегло много, — Шустрый перемешал ярко-красную химозную жижу в банке. — Так когда он в госпитале лежал, к нему следак пришёл, как к нам. Видать, решили кого-то показательно наказать, вот летёха и попался. Следак говорит, вот, мол, расследую это дело, произошла халатность с твоей стороны, погибли все, потому что ты поехал пьяным по своей инициативе. Бутылку в вещах нашли, и к ней прикопались.

— Он же не сам поехал, — возразил я. — Из штаба же кто-то звонил, заставлял туда отправляться. Маугли это тогда при других офицерах говорил. Ругался ещё, что дорога та опасная, гиблая, а их туда без разведки отправили. Да и не пил Григорьев особо, не больше остальных.

— Ну, так-то да, — Шустрый вдруг стал серьёзным. — Но в штабе сказали, что они его туда не отправляли, он всё напутал, все инструкции нарушил, в бою повёл себя непрофессионально. Сами отмазались, короче, хотя что там всех не положили — заслуга Григорьева. А следак давай ему говорить, что это из-за тебя все погибли.

— Вот козёл, — с чувством сказал Царевич.

— А у лейтенанта и так на душе погано было, так ещё и этот припёрся, давай стыдить. И он чё, вместо того, чтобы послать этого гада в далёкие края и сказать, как было на самом деле, не выдержал — мол, так и есть, из-за меня все пацаны умерли. Себя же винил, мля, у него на глазах же всех постреляли.

— М-да, — пробурчал Халява.

— Вот на него сразу все потери и записали, и дело уголовное завели, хотя вот он-то всё как надо сделал. А кто виноват в том, что колонну без разведки отправили в самую жопу — медаль ещё получат. Так что таких следаков недооценивать нельзя. Всё достанут, даже через год-два, лишь бы кого надо прикрыть да на повышение заработать.

— Что есть, то есть, — я кивнул. — Но мы про него не забываем, готовимся. Помните, что я просил про ментов узнать?

— Займусь сегодня, — пообещал Шустрый.

Сковородку с картошкой и яйцом приговорили быстро, сейчас пили чай с печеньем, хлебом и сыром. Шустрый запивал всё своим «Юпи».

Ну а я думал над нашим делом. Да, есть планы на будущее, как можно капитально подняться.

Сначала ГКО, краткосрочные облигации, как делал батя. Ну а потом то, что батя знать не мог — компании, которые в будущем поднимутся, курс валют после дефолта, про это я в курсе. В дальнейшем — интернет, биткойны, технологии, политические события. Много чего.

Если сыграть правильно — ставки будут действительно высокие.

Но чтобы они сыграли, к ним нужно подойти уже с деньгами. Толку-то от всех знаний, что в 98-м будет дефолт, если у тебя в кошельке будет пара сотен долларов.

На подоконнике лежала вчерашняя газетка с новостями, объявлениями и рекламой. Была страница о спорте, и этим тоже можно воспользоваться. Особенно боксом, я его всегда любил смотреть, правда, только профессиональный и в записях, но что-то на этом выгадать выйдет.

И всё же, должно быть более основательное дело на первое время, в котором я бы не только разбирался — про которое я точно знаю, что в ближайшие годы оно стрельнет, но пока никто особо этим ещё не занимается.

На примете такое было, то, чем в конце девяностых и начале нулевых возился я сам. Но я тогда пришёл туда, всё уже было занято, и я едва нашёл свою нишу.

А сейчас эта ниша вообще свободна.

Надо только разговор поставить правильно, чтобы все сами этим загорелись.

— И всё же, парни, — сказал я. — От следователя отобьёмся, от бандитов тоже. Но что потом делать-то будем?

— Можно в парк сходить, — предложил Шустрый, не поняв, о чём я. — Пока погода позволяет. С девочками затусить.

— В бильярд? — предложил Халява. — Или там в «Олимпе» боулинг открыли, можно погонять.

— Да вы чё? — вмешался Царевич. — Старый совсем не про это.

Он поднялся и разлил чай. Вода кончилась, Руслан налил в чайник ещё и поставил его на газ.

— Верно, — я кивнул. — Надо бы чем-то заняться, всем нам, сообща. Вот афганцев мы видели: кто в бандиты ушёл, кто на обычную работу, а вот некоторые дело открыли. И живут себе хорошо.

— Угу, — Царевич кивнул.

— Так-то выгодно, видать, — Шустрый задумался. — Комп по цене как тачка продаётся. Не как БМВ, но всё равно дорого.

— А кто себе домой такой купит? — спросил я. — Цены дорогие, ни у кого таких денег нет. Фирмы могут для себя покупать, но компьютер домой себе пока мало кто может позволить.

— У меня стоит, — Халява пожал плечами и отпил чай.

— Ну ты пошляк, Халявыч, — Шустрый захихикал и пихнул его в плечо.

— Да иди ты! — тот толкнул в ответ. — Комп, говорю, дома стоит.

Они начали препираться, но Царевич их остановил.

— Тихо! — рявкнул он и посмотрел на меня. — К чему ты?

— Ну, смотрите, парни, —