Читать книгу - "Квиллифер - Уолтер Йон Уильямс"

уже собирался сесть рядом с ольдерменом. И вдруг обнаружил, что Гриббинс смотрит на меня слезящимися голубыми глазами.

– Что ты здесь делаешь? – спросил ольдермен.

– Я, сэр? – Его вопрос меня удивил. – Я собирался сесть. Или вы предпочитаете другое место?

– Молодой человек, – заявил Гриббинс, – ты слуга. Конечно, секретарь занимает более высокое положение, чем обычная прислуга, и тем не менее твое место наверху кареты или возле багажа в карете с лакеями.

Я слишком удивился, чтобы почувствовать себя оскорбленным.

– Как пожелаете, сэр.

Распахнув дверь, я собрался выйти, но Гриббинс задал еще один вопрос.

– Квиллифер, – сказал он, – тебе удалось найти отцовскую цепь? Я имею в виду золотую цепь члена городского совета.

Отказавшись от места, я не собирался больше ничего ему уступать.

– Она пропала при пожаре, – ответил я наиболее приемлемым для меня вариантом правды.

– Цепь принадлежит городу, – сказал Гриббинс, – а не тому, кто ее носил. Если ты найдешь, верни совету.

Судья Траверс уже объявил сбор средств для выкупа пленных у пиратов, и я, идя на поводу у гнева и разочарования, отдал половину денег из отцовского сейфа. Цепь я намеревался сохранить на память об отце – или, если потребуется, продавать по одному звену, чтобы жить в столице.

– Дом сгорел, – сказал я. – И вместе с ним погибла вся моя семья.

Аптекарь суетливо потряс головой.

– Ну, с этим уже ничего нельзя поделать. – Затем он нахмурился. – Вижу, у тебя есть меч.

– Я отобрал его у одного из корсаров, сэр.

– У твоего отца имелось разрешение на оружие?

Я заморгал. Вопрос уместности ношения оружия совсем вылетел у меня из головы.

– Нет, – ответил я. – Он не имел такого разрешения.

– Если твой отец не имел такого разрешения, – заявил Гриббинс, – значит, он не был джентльменом, из чего следует, что и ты им не являешься. Я ничего не имею против, но ты не должен прилюдно носить меч.

– В таком случае, – начал я и сделал гримасу законопослушного подмастерья, – могу я его спрятать до тех пор, пока не появится враг? Я бы не хотел встретиться с ними безоружным.

Пока Гриббинс размышлял, я посмотрел на лорда Уттербака и увидел в глазах молодого человека насмешливый блеск.

– Оставь меч у себя, – сказал Уттербак.

Гриббинс пожевал губу.

– Вы уверены, милорд? – спросил он. – Я намерен самым внимательным образом следить за выполнением правил, чтобы посольство не снискало сомнительной репутации.

Уттербак закрыл глаза и положил голову на мягкую бархатную подушку.

– Он может оставить меч при себе, – повторил он.

– Оставить его прямо сейчас? Я имею в виду, в настоящий момент? Или в столице? Разве это не будет нарушением?

Не дожидаясь ответа – даже не знаю, последовал ли он, – я забрался на крышу кареты, где слуги приветствовали меня усмешками. Компания слуг состояла из кучера, отличавшегося от других слышным за версту запахом бренди, и троих лакеев, вооруженных дубинками из твердой древесины и мушкетонами. Я уселся поудобнее и оглядел площадь, чтобы выяснить, увидел ли Траверс, как я выполнил этот полезный урок смирения, но, похоже, судья уже ушел.

Кучер щелкнул хлыстом, форейтор лягнул ведущую лошадь специальным сапогом, огромная карета со стоном пришла в движение, покачиваясь, покатила по площади и выехала на почти пустую улицу Восточных ворот, где остовы сгоревших домов зияли среди уцелевших, точно пеньки сломанных зубов в улыбке призового бойца. Я не мог не сравнить этот унылый вид с шумной толпой на Королевской улице, виденной мной всего несколько дней назад, – множество матросов и мелких торговцев, возчиков и владельцев лавок – людской поток разливался по венам города.

Очень скоро карета миновала ворота и выехала из города. Стоял чудесный осенний день, солнце светило ярко, воздух оставался прохладным, и я получал удовольствие от поездки под открытым небом.

Я посмотрел мимо двух сидевших сзади лакеев на исчезавший в дымке Этельбайт. Перед налетом экои у нас проживало восемь тысяч человек, плюс еще шесть или восемь в ближайших деревнях, поместьях и на фермах. Корсары увели не менее четырех тысяч, если верить не самой точной оценке судьи Траверса, но они не смогли бы забрать больше, даже если бы захотели, – вероятно, такого желания у них не было, потому что рейд и без того оказался максимально удачным, вероятно, они и мечтать не могли о такой добыче.

Корсары увели столько пленных, сколько смогли поднять корабли.

По большей части забрали лучшее. После штурма портовой стены на веревках и веревочных лестницах – а моряки в этом мастера – они без проблем захватили Речные ворота, разбившись на несколько отрядов, у каждого из которых имелась своя задача. Новые ворота пали с такой же легкостью, как и порт, и вскоре враги контролировали все ворота города. Далее им оставалось лишь собрать добычу и пленных, атакуя самые богатые районы города и растекаясь от центра во все стороны.

В плен попали лорд-мэр, большая часть ольдерменов, лорд-наместник и смотритель замка, а также богатые купцы вроде Грегори Спеллмана. Банки были разграблены, экои унесли даже контракты и договоры. Несколько сотен человек, оказавших сопротивление, они убили, и еще столько же, когда выяснилось, что за них не удастся получить выкуп.

Теперь, после утраты лучшей части населения, выжившие начали споры из-за того, что осталось. Коббы, сэр Стенли, Гриббинс и пассивный Уттербак копались в пепле и готовились получить новые титулы и должности.

Но никто не говорил о самом (по крайней мере, для меня) очевидном: город предали. Тот, кто хорошо знал дельту, провел вражеские корабли по извилистым каналам, отделявшим Этельбайт от моря, и направил корсаров туда, где жили самые богатые горожане. Рейд был явно спланирован превосходно знавшим город человеком.

Я сказал себе, что, быть может, разумнее не думать об этом сейчас. Поиски предателя могли принести разрушительные последствия, в особенности если он уплыл из города вместе с новыми друзьями, чтобы получить свою долю добычи. В лучшем случае найдут козла отпущения и повесят, а настоящий злодей останется на свободе.

И все же для меня отыскать предателя – значило найти убийцу моей семьи, поэтому мой разум отчаянно пытался обнаружить имя, увы, никак не дававшееся. Человек, ненавидевший город, или тот, кто пережил разорение и таким омерзительным способом решил восполнить свои потери.

Я так и не нашел подходящего имени. Карета катилась по дороге на восток, оставив позади разоренный город и его тайны.

Глава 5

Спустя семь дней я сидел за столом в таверне «Мужчины и девушки» в порту Амберстоуна и скрипел пером по листу