Читать книгу - "Жандарм 3 - Никита Васильевич Семин"

Перед тем, как покинуть управление, я заскочил в роту быстрого реагирования и договорился на вечер о встрече с мастерами фехтования. Уж не знаю, насколько там действительно умеют фехтовать, но надеюсь на лучшее. А вот потом все же отправился в институт.

В учебном заведении все было почти как обычно. Только кураторы, с которыми я договорился о посещении их кружков, подошли и назначили нашу встречу на сегодня и завтра после занятий. Тот, что учился у японского мастера борьбы, хотел увидеть меня у себя уже сегодня, а вот преподаватель английского бокса согласился подождать до следующего дня. Даже не знаю, успею ли я тогда к вечерней встрече с бойцами роты. И будут ли у меня силы на проведение тренировки с ними.

Но на этом события в институте не закончились. Не зря говорят «понедельник — день тяжелый». В обед меня отыскала троица студентов, которые совершили на меня нападение, а сейчас ускоренно искали себе новое учебное заведение. Но тут хотя бы все было без сюрпризов.

Трое парней подошли ко мне в столовой, когда я уже допивал компот. Впереди вышагивал знакомый мне заводила — Кирилл Посеребренный. Их появление для присутствующих не прошло незамеченным и даже те, кто уже доел и хотел покинуть помещение, придержали шаг, а потом и вовсе остановились, с интересом ожидая, что будет дальше.

Троица встала перед моим столом и ждала, когда я обращу на них внимание.

— Вы что-то хотели? — неторопливо вытерев салфеткой рот, спросил я.

— Здравствуйте, — сдержанно кивнул Кирилл. — Да. Мы хотели извиниться за свое поведение.

Я отодвинул поднос с пустыми тарелками в сторону и откинулся на спинку стула.

— Извините нас, — робко подал голос парень за правым плечом Кирилла.

Звучало это так, словно нашкодивший щенок приполз к хозяину. Понял это и Кирилл, отчего дернул недовольно щекой, но промолчал. Затем свои извинения принес третий член «трио».

— Это все? — невозмутимо уточнил я.

— Да, — гордо подняв голову, ответил Посеребренный. — Более нам здесь делать нечего. Мы решили найти себе заведение получше. Где не зажимают свободу честным людям, и есть возможность открыто говорить свое мнение.

И пока я не ответил ему, парень быстро развернулся и размашистым шагом покинул столовую. Вот ведь говн... не хороший человек! Даже в таком деле не удержался и вставил шпильку! Да еще повернул все так, словно это не я принудил их уйти, а они сами решили.

Но бог с ним. Мне в институте не до конца своих дней работать. Главное, что теперь проблем от этих «безбашенных» студентов не будет, а с остальным я разберусь.

В остальном день прошел спокойно. А вот после занятий меня уже ожидал Сергей Харламович. Тот самый куратор кружка японской борьбы джиу-джитсу и учитель истории по совместительству. Невысокий, подвижный как ртуть, худощавого телосложения. Русые усы-щетка были единственной растительностью на голове преподавателя.

Кружок борьбы проводил свои занятия не в главном здании института, а в специально построенном для спорта зале. Днем здесь велись уроки физической подготовки, а по вечерам зал был отдан в распоряжение таких вот кружков, как у Сергея Харламовича. Поэтому время использования у борцов было строго ограничено и, как только мы зашли в зал, мужчина не стал тянуть.

— Предлагаю для начала вам посмотреть один поединок между лучшими участниками кружка, после чего вы сможете решить, стоит ли вам заниматься у нас или нет. Но если решите остаться, то тренировочный поединок необходим. Я должен оценить ваши знания и умения.

А у преподавателя есть такт. Как ловко он дал мне возможность избежать боя и не позориться, если меня впечатлит их искусство. Правда слух о том, что я мог испугаться, все равно поползет, но тут уж как я сам буду отказываться. Сам шанс у меня теперь есть.

В кружок было записано семеро студентов, но конечно сейчас в зал набилось гораздо больше. Многие хотели посмотреть на меня и мои способности в руко-ногомашестве. Выгонять их Сергей Харламович не стал.

Участники его кружка пришли на занятие с сумками, в которых оказалась сменная одежда. Просторные штаны, рубаха без пуговиц, которая перепоясывалась поясом и... все. Обуви у борцов не оказалось. Вскоре я понял, почему у них был именно такой выбор одежды.

Двое выбранных историком студента вышли на центр зала, поклонились друг другу, глядя в глаза и дождавшись отмашки учителя, ринулись навстречу сопернику. Никаких ударов. Со стороны было похоже, словно двое схватили друг друга за руки и начали толкаться. Но вот один из борцов вместо того, чтобы толкнуть соперника, дернул его на себя. Тот потерял равновесие и, чтобы не упасть, шагнул следом. А первый борец ловко повернулся, не отпуская руки соперника, и второй словно навалился на него сверху... ноги подлетели вверх...

— Шлеп!

Один из борцов оказался на полу, а сделавший удачный бросок студент тут же заломил тому руку, вывернув ее так, что лежачий заголосил о сдаче.

— Вот так, Григорий Мстиславович, — с улыбкой посмотрел на меня историк. — Не желаете попробовать?

Глава 10

— Вот так, Григорий Мстиславович, — с улыбкой посмотрел на меня историк. — Не желаете попробовать?

— Знаете, пожалуй, желаю.

— Тогда вашим соперником буду я, — улыбнулся Сергей Харламович.

— Мастер против новичка. Возможно, это немного не честно.

— Ну от чего ж, Григорий Мстиславович? Вы боевой офицер, наверняка что-то изучали, я же вас ограничивать в вашем стиле борьбы не собираюсь.

Я огляделся. Студенты вокруг радостно гомонили, предвкушая интересный бой. Было понятно, что если я сейчас пойду на попятную, моя репутация просядет вниз.

— Какие правила? — спросил я.

— Все просто: запрещаются калечащие удары. Все, что может привести к серьёзным травмам: удары в глаза, по гортани. Все это нельзя. В остальном — полная свобода действий, — обрисовал кратко наши возможности Сергей Харламович.

Я аккуратно снял пиджак, шляпу, положил все это на краю импровизированной арены, после чего скинул обувь и прошёл в центр зала. Пока двигался к месту поединка, пытался представить в голове будущий бой. Было совершенно очевидно, что подпускать противника к себе близко нельзя. Стоит ему захватить мои руки или ноги, связать меня и все — дальше я вырваться не смогу. Сергей