Читать книгу - "Самый Красивый Гном - Харитон Байконурович Мамбурин"

Этот постулат, оставшийся даже у самого современного народа, ничуть не ослабевает с давних времен. Особенно если ты путешественник, которому глубоко плевать, насколько сильно на тебя обидятся местные. Также характерно и обратное — Хлайдзу было чхать на Заграхорнов, он хотел себе дирижабль. А еще был очень на меня обижен — среди тех засадников, которых я пустил на удобрения, был его сын и три племянника.

— Мы честно ведем дела…, — хрипел он полным ненависти голосом, — Но сюда идёт ихорник! Огромный! Отожранный! От такого не убежать, только отбиваться! Попробуй мы уйти, он бы догнал…

— Идиоты, — констатировал я, — В «Солнышке» есть место для четырех-пяти орков, и то бы вам стоять пришлось. Аппарат делали гоблины и для гоблинов…

— Сам ты идиот! — рявкнул кровоточащий орк, подозрительно ерзая, — Мы бы посадили баб с ружьями на дирижабль, а шагающей херней укрепили бы оборон… хррссс…

— Я обидчивый идиот, — признался я конвульсивно дергающемуся Хлайдзу, вставая с его спины. Любят на Северной Валте маленькие револьверчики, вот смотри ж ты. Сами здоровые, пальцы как три моих, а малепуську эту почти навёл тайком, козёл зеленый…

Была в моем мире у англичан или американцев, уже не помню, такая пословица: «Нет чести среди воров». Так и здесь. Попроси эта дергающаяся орчатина о помощи покойного Заккери, так гоблин бы с радостью согласился, правда, с условием, что на борт пустит максимум пару долбодятлов. Затем мусье Заграхорн просто ждёт, пока придёт плотоядная тварь, убивает «гостей» ударом в спину, сбрасывая вниз, а потом просто напевает песенку в ожидании, пока ихорник доест остальных и уйдет по своим делам. Целый хутор халявных вещей, бери не хочу.

Не люблю преступников. Где мои отличные неживые горожане, просто-напросто хотевшие не работать, а жить в виртуальном магическом мире за просто так? Они были такие послушные, такие покладистые…

Бандитский хутор, если так можно обозвать несколько тесно стоящих деревянных зданий, спрятанных за одним частоколом, замер в потемках, не выдавая жизни ни одним звуком. Зато он во всем своем великолепии исходил немалым количеством страха, скорее всего вызванным воплями несговорчивого бывшего хозяина, от чего я смог насчитать порядка полутора десятков силуэтов за забором, явно что-то сжимающие в руках.

— Здравствуйте! — громко гаркнул я, не подходя слишком уж близко к незнакомому, а значит опасному, сооружению, — Могу я с кем-нибудь переговорить по поводу топлива для дирижабля?!

Сделку я надеялся предложить простую: орки выкатывают стоящую прямо перед воротами и уже подготовленную телегу-заправщик, а мы за это не стреляем по ним из пулемета, а наоборот, сбрасываем стандартное вознаграждение честя по чести. Щедро неимоверно, но блинский блин, если мне сейчас просто откажутся продавать, то я буду вынужден уйти. Преступники, бандиты, засадники и нехорошие орки уже наказаны, а за забором могут быть невинные женщины и дети.

— Можешь, херня ты неведомая! — бодро и зло гаркнул бабий голос из-за забора, — Я всё слышала, о чем вы с мужем трепались! По артефакту!

— Выкатывайте телегу! — тут же обрадовался дипломатичный я.

— Хер тебе, говно собачье! — был дан куртуазный ответ тем же голосом, — Только бздни в нашу сторону, и мы поджигаем топляк! Хочешь его получить? Берем убитыми ихорниками, крупными! Предоплатой, понял?!

Дерь-мо. Чего я и боялся. Была надежда, что те, кто прячутся внутри и боятся, рискнут откупиться от нас топливом, в крайнем случае продадут его по обычной цене, но такое…

— Я вас услышал, девушки! Пойду посоветуюсь со своей! Ждите, я еще вернусь!

— Эй, мокрушник! — тут же заорал всё тот же злой и отчаянный женский голос. Я видел, кому он принадлежит. Крупная фигура, стоящая у самого частокола, исходящая красным светом злости и серым дымом страха. Первого было куда больше, чем второго. Жена покойного бандюги тем временем продолжила: — Пока думать будете, помни: у нас девка сидит с факелом прямо на бочке! А где сидит вторая и куда у нее идёт дорожка с порохом — я тебе не скажу! Нам терять нечего!

Пришлось возвращаться назад несолоно хлебавшим. Мозгами я понимал, что в этой разбойничьей станице невиновных быть не может. Строились тут добротно, жили долго, причем, точно не земледелием или охотой, но доказательств для «нетерпимости» нет. Крадущихся в ночи орков с пушками она спокойно воспринимает как цели, а женщин, сидящих за забором — нет. Я бессилен.

Стелле новости не понравились совершенно. Переспросив меня десять раз, правда ли я убил Хлайдза и его сотрудников, она подавленно начала пищать, обвиняя меня в излишней жестокости, совершенно игнорируя предложения выйти и посмотреть на тела, окружавшие дирижабль. Приведя расстроенную полугоблиншу несколькими подзатыльниками в конструктивно-опасливое настроение, я начал у нее допытываться о богатстве нашего выбора. Мол, какие альтернативы по заправке у нас имеются.

Оказалось — никаких.

— В баках на донышке…, — с некоторым изумлением посмотрела на меня зеленокожая, приоткрыв свой клыкастый ротик, — Мы отсюда никуда не улетим!

— Тогда нужно уходить, — предложил я, — Вычерпываем твоё «на донышке», обливаем все обжитые места на «Солнышке» для маскировки запаха, а потом набираем высоту и ждем, пока тварь пройдет.

— Сидием нельзя поливать в жилых помещениях! Он ядовит!

— Значит нужно бросать дирижабль и надеяться, что тварь его не раздерет.

— Нет! Я не брошу «Солнышко»!

— А это не предложение, знаешь ли, — хмыкнул я, переглянувшись с Волди. — Не хочешь — не бросай, оставайся здесь. Просто удлини причальный трос так, чтобы к тебе в гости ничего не заскочило, а затем сиди сколько влезет. А я сваливаю. Без тебя мне будет куда удобнее.

Да и зачем мне нужен пилот без дирижабля?

Всё не так уж и плохо. У меня есть отличная винтовка, новый солидный пистолет от местного заправилы, а также его пусть и обычный, но куда более надежный по сравнению с бывшей косой нож. Хлайдз успел рассказать, что к поселению тварь выйдет через сутки-двое, от чего запас времени вполне хороший. Да и не думаю я, что, обожравшись местных орков, ихорник соблазнится моим запахом, как и запахом кота. Патроны? Подберу внизу с трупов, авось сгодятся.

— Лжец! Так ты меня защищаешь?! Чего стоят твои слова?! Просто собираешься убежать, бросив тут всех!

У меня аж лысина на затылке морщинами от изумления пошла.

— Девочка, у тебя голова совсем бо-бо? — ошарашенно поинтересовался я, недоверчиво рассматривая сжавшие кулачки девушку: — Ситуация смертельно опасная. Я предложил тебе выход и защиту, ты отказалась. Так? А что должна была сделать? Сунуть язык в задницу и выполнять мои распоряжения, пока ситуация не прекратит быть опасной. Охрана работает именно так. Я говорю лечь в дерьмо и