Читать книгу - "Конец света - Василий Головачев"

Липягин, умница, по официальному тону майора сообразил, что от него требуется, и бодро отрапортовал:

– Есть группу на Страстной! Упаковка?

– По императиву «захват»! Полицаев вязать будем!

– Выезжаем!

Потапов спрятал телефон, оглядел растерянные лица стражей порядка, усмехнулся.

– Вот и разберёмся, орлы, что вы за птицы. Целость рёбер не гарантирую.

Полицейские нерешительно переглянулись.

– Ты это… майор, – хмуро начал сержант, – не надо захват…

– Надо, Федя, надо, – вспомнил Потапов эпизод из фильма «Приключения Шурика».

– Мы всё сделаем… по понятиям.

– Надо закону служить, а не понятиям! А если вы всерьёз хотите навести порядок, так наводите! Эту вшивую компанию – в «обезьянник»! Держать сутки как минимум, пока папаши не приедут! Они все пьяные! Пусть на своей шкуре прочувствуют, каково сидеть среди воров и бандитов! Может, поймут, что они не хозяева жизни!

– Сделаем, ты это… зла не держи…

– Я зла не держу, – поморщился Потапов, – с детства не приучен, но вашим начальником займусь! Как говорится, каков поп, таков и приход. Работайте.

Липягин отозвался, как только он поднёс трубку к уху:

– Майор?

– Отбой захвату, лейтенант, – сказал Потапов. – Пошли кого-нибудь на Страстной, пусть поможет правильно составить протокол.

– Я сам приеду.

– Добро.

Потапов подошёл к водителям «Рено» и «Мазды», окружённым толпой водителей других машин.

– Всё в норме, парни, разбор полётов будет быстрым и справедливым. Сейчас подъедет независимый эксперт, так сказать, и проконтролирует, чтобы всё было по закону. Объясните ему, что случилось.

Через минуту он уже сидел в машине, с трудом объехал затор – по тротуару и добрался наконец до недалёкого ресторана «Терпсихора», размышляя о своей новой роли «адвоката справедливости». Роль не нравилась, он уже дважды вынужден был нарушить инструкции, подставиться, как свидетель гнусного поведения соотечественников и полицейских, потерявших стыд и совесть, но мысль, что его вмешательство способствует установлению порядка в родном Отечестве, успокоила. Он не делал ничего противозаконного, несмотря на приказ руководства службы «не светиться» где не надо. Как говорил герой фильма «Кавказская пленница»: я ничего не сделал, только вошёл!

Маринич ждал его в первом – хрустальном зале ресторана. Рядом стоял невысокий, но плотный, крепенький, круглолицый мужичок, взгляд которого выдавал в нём охранника. Это был начальник секьюрити ресторана Степан Фомич.

Поздоровались.

Певец нравился Потапову некичливым поведением и хорошим голосом. Песни в его исполнении Михаил слышал ещё в юности и высоко ценил вокальные данные певца и манеру исполнения.

– Присядете здесь или поднимемся ко мне?

– У меня всего несколько вопросов. – Потапов оглядел почти полный зал. – Но лучше поднимемся. Я гляжу, посещаемость ресторана высокая.

– Сам удивляюсь, – смутился Маринич; на нём был красивая цветастая рубашка с высоким стоячим воротником, подчёркивающая стройную фигуру, и многие посетительницы ресторана не сводили с него глаз.

Потапову показалось, что один из этих взглядов несёт не слишком добрые эмоции, но определить, кому принадлежит взгляд среди сидящих в зале, не смог.

– Я буду у себя, – оставил Маринича начальник охраны.

Расположились в уютном кабинете владельца заведения. Милая девушка в передничке принесла напитки, две чашечки кофе эспрессо, и Потапов поинтересовался, не заметил ли собеседник за собой слежки либо повышенного внимания со стороны ближайшего окружения.

Маринич задумался.

– Если честно, я редко появляюсь на публике, но особого интереса к себе не заметил.

– Будьте внимательнее, – посоветовал Потапов. – Угроза не рассосалась, вы по-прежнему в прицеле врага, кем бы он ни был, и вполне вероятна ещё одна попытка нападения.

– Вы кого-то подозреваете? – с надеждой спросил Маринич.

– Есть кое-какие зацепки, но говорить о конкретных заказчиках рано. Одно известно точно: вы попали в поле зрения киллеров после встречи с приятелями, как друг генерала Зимятова и депутата Фенера. После встречи с ними и начались известные события.

Маринич погрустнел.

– Колю жаль… мы дружили лет двадцать… хороший был человек. А что вам известно о способе нападения? Это же… – Маринич поискал термин, – чистой воды мистика!

– Случаи полного сгорания людей известны давно, и судя по всему, кто-то научился использовать процесс в корыстных целях.

– Кто?

– Ищем. Кстати, я у вас не был и ни о чём вас не спрашивал. Моя группа работает неофициально. А с вами свяжутся люди из Следственного комитета.

– Уже связались, приходили дважды. Рассказал им, что знал.

– Ещё раз прошу вас быть повнимательнее. Ни с кем не обсуждайте случившееся, а самое главное – ни с кем не обнимайтесь и не здоровайтесь. Киллером может оказаться любой человек.

Маринич криво улыбнулся.

– С девушками тоже нельзя… общаться?

– Потерпите, – серьёзно сказал Потапов. – Наш неприятель никого не боится, имея хорошую «крышу», раз не побоялся ликвидировать генерала МВД, и удара надо ждать отовсюду. Я бы посоветовал вам на время уехать из Москвы.

– Мне это уже предлагали.

– Что мешает?

– Первого сентября мы по традиции устраиваем «праздник живота» в ресторане, съезжаются многие известные люди, певцы и актёры, я должен присутствовать.

– Понимаю, праздник живота – хорошее мероприятие, не то что праздник голого зада в Америке, можно и поприсутствовать, но риск остаётся.

– Я вас понял, буду осторожнее. А что за праздник вы упомянули?

Потапов улыбнулся.

– Существует такой обычай в штате Калифорния, недалеко от станции Лагуна Нигель. Каждую вторую субботу июля туда съезжаются сотни американцев, чтобы показать свои голые задницы пассажирам проезжающих поездов.

Маринич засмеялся.

– Ничуть не удивляюсь. До этого мы не додумались. Что с них взять, с пиндосов? Развлекаются в силу своего интеллекта.

В дверь стукнули, в кабинет заглянул Степан Фомич.

– Виталий Мартынович, к вам товарищ.

– Кто?

– Фенер. Впустить?

Маринич и Потапов переглянулись.

– Что за вопрос? Конечно, зови.

В кабинет вошёл толстяк-депутат, лицо у него было бледное, хмурое, озабоченное. Увидев Потапова, он удивился и обрадовался одновременно. Подбежал, протянул руку.