Читать книгу - "Под созвездием Меча - Сергей Куприянов"

Какие отчеты, о чем он? Это же сплошная нелегальщина.

– Естественно. От вас потребуется помощь с таможней.

– Решим, – отмахнулся Крокодил. – Как он там вообще?

– Приходит в норму. Крепкий парень. Я бы сказал исключительно крепкий.

– Держи меня в курсе. И вообще, – Лялин неопределенно повел подбородком.

– Само собой, – пообещал Денисов и поднялся. Аудиенция закончена.

Теперь следовало договориться с Софочкой, старой сукой, которая устроилась на корабль лишь потому, что тут полно голодных до баб кобелей, способных ее удовлетворить. На Земле ее прелести мало кого прельщали.

Здесь, на борту, группа Денисова занимала привилегированное положение. За глаза их называли «разведчики». В каком-то смысле так оно и есть, ведь весь рейс затеян ради них. Это они, операторы, знают, что главное – обеспечить работу маяков и передающих систем, разбросанных по всему Большому Космосу. Со стороны же, на уровне ощущений человеческого восприятия, это смотрится как обслуживание их – «разведчиков». Ни сам Денисов, ни члены его группы эту полуромантическую ауру вокруг себя старались не разрушать. Не помешает.

В рабочем блоке психолога (по совместительству психоинженера) Софочка оказалась не одна. Перед ней в кресле, сильно смахивающем на зубоврачебное, развалился молоденький техник, кажется, Изя, и млел под звуки расслабляющей музыки, в которой Денисову почудились весьма сексуальные стоны. Объект ближайшей случки дипломированного специалиста, лицензированного и всеми печатями отштампованного, теперь был известен. Сама Софочка сладко улыбалась, сидя напротив своей очередной сексуальной жертвы на высоком стуле. Эдакий парный релакс или, по-простому, прелюдия.

– Ой, прошу прощения, – проговорил Денисов, делая вид, что смутился. Да ничего он не смутился – ему-то что!

– Что случилось? – царственно повернулась в его сторону Софочка. Надо признать, для своих лет она очень неплохо сохранилась. Фигура, парфюм – все в порядке. Для тех, кто видел ее, так сказать, без формы – так и вовсе отлично.

– Прошу прощения, Софья Андреевна, – пробормотал Денисов, пятясь. – Вы заняты. Я попозже тогда, ладно? Через полчасика, да?

Софочка невольно стрельнула глазами в сторону кресла с релаксирующим мачо на нем и сказала:

– Через час.

– Хорошо, конечно.

Закрывая дверь, Денисов успел заметить победную ухмылку на лице техника. Зря улыбаешься, парень. Если Софочка сказала час, то это и будет час. Тебе придется здорово постараться. Скоро тебе будет не до улыбок.

За спиной Денисова мягко клацнул электрозамок, а над дверью загорелась надпись «Тихо! Идет сеанс». Это предупреждение уже вошло в корабельный фольклор.

С Софочкой у него было что-то вроде даже не заговора, а, если можно так сказать, полузаговора. Ничего, конечно, особенного, но имеющиеся у них доверительные отношения вкупе с этой самой таинственностью, присущей всем тайным и, как правило, противоправным соглашениям, позволяли Денисову получить свободы в действиях чуть больше, чем то предполагалось инструкциями, правилами и даже традициями. Дело в том, что в последние годы у него стало садиться зрение. Компьютеры эти проклятущие, как ни совершенствуй их мониторы, все равно здорово влияли на глаза. Да и возраст давал себя знать – сорок один не шутка. Сначала он хотел было сделать операцию на глазах, но, приватно посоветовавшись со знающим специалистом, решил не торопиться. Во-первых, изменения не такие уж и большие, пока в пределах нормы, хотя и на грани, а во-вторых, некоторое время можно пользоваться очками или контактными линзами. А дальше будет видно. Так он и делал. Дома, в быту, носил очки, на службе и в экспедициях – линзы. Все, кто хотел, об этом, конечно, знали, но Денисов как-то от нечего делать запудрил Софочке мозги, что, мол, при прохождении медкомиссии во время тестирования на полиграфе он жутко мандражирует, когда начинаются вопросы, касающиеся его здоровья. Подъехал к ней соответствующим образом, уболтал-умаслил, в разговоре нашлись общие знакомые, и она согласилась – негласно, чисто по-товарищески, – поставить ему психоблокаду на эту область. А потом и другие мелкие услуги оказывала, несколько выходящие за пределы ее должностных прав и обязанностей. Ни о каком сексе речь не шла. Если, конечно, не считать сексуальным насилием, причем в извращенной форме и с отягчающими обстоятельствами, поскольку происходило неоднократно и продолжительное время, то, что старший оператор здорово парил мозги дипломированному психоаналитику, ответственному за психологическое – и отчасти сексуальное – здоровье экипажа межзвездного корабля первого класса «Марка».

Предстоящий час Денисов решил использовать с толком. Нужно переговорить со своими ребятами. От души блефанув с капитаном, теперь ему требовалось заручиться поддержкой – хоть какой. И вообще нащупать пути реализации его замысла. Парня требовалось вернуть домой. В его полудикое общество, но – родное. Это по-человечески. По-людски. За спасение своей и своих ребят жизней Денисов полагал это наименьшей компенсацией. В его, Денисова, мире, а больше того, мире всех других, средневековому телохранителю места не было. Разве что в кунсткамере. В музее уродцев. Старший оператор Денисов не считал себя способным быть поставщиком. Подобные предложения, а они случались, он всегда отвергал. Противно было.

Олег. Олежка Белковский. Шестой год вместе, в таких жутких местах бывали, вспоминать неприятно. И характер у него. Не сказать, что пронырливый, но – живой, компанейский. Приятелей по всему миру – море. И на Гринге, помнится, что-то такое было.

Два дня как Белковского выписали из санблока, и он переместился, а скорее, сбежал в свою каюту, которую раньше делил с Витей, сломавшим шею на том проклятом склоне.

– Олег, – позвал Денисов, входя в его, ставшую одиночной, каюту. – Чего делаешь?

По поводу «чего» ясно было без слов. В каюте витал тяжелый запах перегара. Перегара, а не свежего пойла. Белковский находился в активной фазе посталкогольной болезни. Внутренний Устав нарушается повсеместно на этом долбаном корыте.

– Сочиняю рапорт, – сказал Олег, приподнимая голову с койки.

– Недопонял.

– Настобрыдло.

– В смысле?

– Завязываю. Хочу к жене, к детям, к пивбару за углом. Слушай, я тут посчитал. Мне за травму страховка полагается. Нормально получается. Полевые условия, то, сё. Домик куплю, и пошло бы все это на упор. Хорош, погеройствовал. Пора и для себя пожить. Сто грамм примешь?

– Приму. Потом. Мне еще с Софочкой поговорить нужно.

– Запал, что ли? – неприятно, с намеком улыбнулся Белковский.

Нет, хуже похмелья у человека нету ничего. Мозги не работают, одни инстинкты.

– Ты бы не дурковал так, а? – сказал Денисов, поднимая тонус разговора. – Дело у меня к тебе. Ты вообще как, в состоянии?

– Да нормально я! Только рапорт... Сам понимаешь. Не могу больше.