Читать книгу - "Метро 2033. Корни небес - Туллио Аволедо"

Я не очень хорошо знал Рим до катастрофы. Поэтому картина разрушений производит на меня не особо сильное впечатление. Опьянение скоростью уравновешивает мрачность и опасность районов, по которым мы мчимся, как ветер.

В основном мы едем по дорогам, так как они относительно свободны от обломков. Никаких признаков жизни мы не встречаем. Город мертв и мрачен.

Мы как будто на темной стороне Луны.

Егор Битка слегка похлопывает меня по спине. Показывает рукой на темную массу справа.

— Госпиталь Сан-Эудженио! — кричит он мне в ухо.

Я не понимаю, что это значит.

Пять минут спустя ведущие мотосани останавливаются, подняв в воздух фонтан льда. Дюран заглушает мотор.

— Почему мы остановились? — спрашиваю я Битку.

Он подносит к губам указательный палец, делая мне знак молчать.

Полная тишина.

Все мои спутники приготовили «шмайссеры» и нервно вглядываются в темноту в приборах ночного видения.

Проходит десять минут.

Постепенно зрение адаптируется. В легком зеленом тумане появляются какие-то правильные геометрические фигуры, расстояние до которых я не могу определить из-за отсутствия перспективы. Потом я понимаю, что это дома, стоящие где-то в половине километра от нас.

Крошечная фигурка движется в нашу сторону.

Оказавшись на расстоянии ста метров, она в приветствии поднимает руку.

— Мы обнаружили эту станцию год назад. Мы с сержантом Венцелем сопровождали команду собирателей, которая должна была исследовать больницу, которую я показал вам по дороге, Сан-Эудженио. Только вот мы не знали, что и из EUR была послана команда Пэ энд Эс, поиска и сбора…

Квартал EUR был спроектирован во времена фашизма для Всемирной Выставки 1942 года. Разразившаяся Вторая мировая война помешала завершить его возведение. И сама Выставка, естественно, не состоялась. Но квартал, со всей его метафизической архитектурой, вроде прозванного «квадратным Колизеем» футуристического Дворца итальянской Цивилизации, остался.

— Мы обследовали столовые, — продолжает Диоп, — когда практически нос к носу столкнулись с такой же, как наша, командой. Уже собирались стрелять, но у тех хватило ума поднять руки. Их было меньше, и у них было только холодное оружие. И не было противогазов.

После подобной встречи, наверное, нелегко было завязать знакомство.

— Трое мужчин и одна женщина из другой команды сказали, что они пришли сюда с одной из станций метро Квартала Всемирной Выставки, с Ферми. Сержанта это не убедило. Насколько он знал, Ферми — наземная станция. Не очень-то похоже на надежное убежище. Мы и сейчас не знаем, — заключает капрал Диоп, — действительно ли они приходят оттуда или из какого-то другого места? Мы встречаемся на полпути.

— То есть, с тех пор вы имели с ними еще контакты?

Негр не отвечает. Быть может, он понял, что и так уже сказал слишком много.

На подошедшем к нам человеке невероятный костюм. Ничего общего с нашими импровизированными средствами защиты. Вместо тесного противогаза у него на голове зеркальный шлем из позолоченного стекла. Он больше похож на космонавта, чем на пережившего катастрофу. Только ржавчина в нескольких местах на баллонах за его спиной да кое-какие заплатки из изоленты не вяжутся с футуристическим видом его ярко-оранжевого костюма.

В правой руке видение сжимает двустволку. Она показалась бы мне смешной, если бы я не был так перепуган этим первым выходом из Нового Ватикана. В левой он держит потрепанный кожаный дипломат, и это тоже придает нашей встрече нотку абсурдности.

Дюран приближается к неизвестному и поднимает ладонь в знак приветствия.

В ответ человек протягивает капитану чемоданчик.

Дюран берет его под мышку. Пожимает неизвестному руку.

Потом оба разворачиваются.

Дюран возвращается к нам, а человек исчезает в ночи.

— Держи, — говорит капитан, протягивая чемоданчик Венцелю, — и поехали. Мы и так уже потеряли достаточно много времени. Рассвет близок.

Мы мчимся так, как будто дьявол гонится за нами по пятам, и снова останавливаемся, когда первый луч солнца проникает сквозь облака, предвещая опасности дня. Переезд был быстрым, изнуряющим. Вести ночью было нелегко: препятствия, которые надо объезжать, чудовища, которые, казалось, выходили из темноты, чтобы схватить тебя, а потом оказывались мертвым гнилым деревом или упавшим на дорогу подъемным краном. Часто я избегал опасности в самый последний момент, сворачивая в сторону и навлекая на себя ругань Егора и тычки в спину. Мелкий снег резал, как бритва, холод просачивался под маску сквозь зимнее стеганое пальто и все слои надетой под него одежды. Казалось, он проникал в кости, а на слух он был как вопль души, мучимой и больной.