Читать книгу - "Андрей Круз Цикл "Лучший гарпунщик" - Андрей Круз"

Так… то есть статус вот этих двоих, что плиту укладывают, что-то вроде «химиков». Ладно, будем пока как-то так считать.

— Вот здесь полковник сидит, — сказала между тем Вера, указав на низкую деревянную дверь в стене массивного одноэтажного флигеля, напоминающего цейхгауз.

Никакой охраны у двери не было, поэтому мы просто толкнули дверь и оказались в полутемном и довольно прохладном, особенно после уличного зноя, помещении. Низкий потолок, маленькие окна в глубоких нишах, длинный стол, за которым сидела уже знакомая четверка — «Цыган», недавно на наших глазах клеймивший преступников, и трое его помощников, все с висящими на шее латунными бляхами со знаком креста и какой-то надписью. На столе, на металлической подставке, расположился кипящий чайник, а на развернутой бумаге красовалась горка свежих калачей.

В углу комнаты стояла ружейная пирамида, в которой в рядок выстроились вороненые винтовочные стволы, на стене висели какие-то плакаты о розыске и объявления и еще черный простой крест. К моему удивлению, никаких икон в «красном углу» я не увидел, хоть и ожидал.

— Чем служить можем, уважаемые? — спросил пожилой дядек, тот, что держал на казни коробку с клеймами.

— Нам бы к полковнику, — сказала Вера. — О нападении на обоз рассказать.

— Туда проходите, — лаконично сказал он, указав на еще одну дверь, в дальнем конце караулки.

— Спасибо, — хором ответили мы и направились туда.

За дверью оказалась еще комнатка, теперь уже совсем тесная, большую часть которой занимал письменный стол, заваленный бумагами. На побеленной стене, возле обязательного креста, висела большая карта окрестностей города с какими-то пометками и воткнутыми в нее флажками и значками. Еще на стене, на крючьях, как у оружейника на стенде, висело несколько разных винтовок.

За столом, на простом и не слишком удобном стуле, грубо сколоченном из деревянных брусков, сидел среднего роста человек в сбитой на затылок шляпе. Недлинная борода, худое и умное лицо, загорелое на местном солнце до цвета мореного дерева, голубые, очень светлые глаза. Одет он был в черную жилетку-разгрузку с множеством карманов и серую рубашку под ней, с завернутыми до локтей рукавами. Все левое предплечье покрыто целой сеткой шрамов, словно кто-то пытался прожевать руку этого человека и немало в этом преуспел.

— Проходите, не стесняйтесь, — подбодрил он нас, едва мы показались на пороге, и снимая шляпу при виде Веры. — С чем пожаловали?

— Обоз наш побили, — сказала Вера. — Павла-купца, что с Большого Ската, какой на Торг пошел. Мы двое уцелели, и больше никого.

— Кто? — спросил полковник, поднимаясь из-за стола и делая шаг к карте. — И где?

К моему удивлению, а я привык к тому, что понятия «женщина» и «карта» несовместимы, Вера, ни на секунду не задумавшись, ткнула пальцем в какую-то точку на карте, добавив:

— Здесь. Сразу, как степь закончилась, в овраге. Племя Горы. У них ружья были, вот такие…

Она обернулась ко мне, и я понял без слов, чего она хотела. Снял с плеча трофейную однозарядку, выложил на стол перед полковником. Туда же присовокупил старый револьвер. Тот кивнул коротко, револьвер сразу отодвинул в сторону, не найдя в нем ничего интересного, а винтовку взял в руки, осмотрел.

— Турецкая работа, — сказал он. — Уже не в первый раз вижу. Специально для негров делают, чтобы подешевле. А ты что скажешь, боец?

С этими словами он обратился ко мне.

— А я не знаю, — ответил я без излишней выдумки. — Могу сказать только, что такой затвор с рычагом — дешевле и не придумаешь. Но сломать невозможно, и стрельнет неплохо, пока затвор не разболтается.

— Правильно думаешь, — кивнул полковник. — Но говоришь странно. Откуда сам?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Проблема у меня с этим.

Насчет таких вопросов я давно для себя решил — из легенды выбиваться не надо. Решили, что у меня «мозги помялись», на том и стоять будем.

— Не понял, — прищурился собеседник.

— Память я потерял, большими кусками, — ответил я. — Как раз во время боя.

С этими словами я снял с головы шляпу и повернулся к полковнику здоровенной, налившейся лиловым и покрытой запекшейся кровью ссадиной.

— Вот как, — чуть удивился тот. — А ты что о нем знаешь, барышня?

Вера вздохнула, чуть переигрывая, затем сказала:

— Отец его на Торге нанял — он с другим обозом пришел. Сам откуда-то с севера, крещен Алексеем. Отец о нем больше знал, а мы и поговорить толком не успели.

— Кем нанял? — по делу уточнил полковник.

— Телохранителем мне, — ответила Вера без запинки. — И законным защитником. Он меня и спас, собственно говоря, только сам вот… по голове получил при этом.

— Ну… ты скажи… — даже озадачился местный военачальник. — А что помнишь, добрый человек?

— Да все… кусками как-то, — неопределенно ответил я. — Дом помню как выглядит. А где это — не помню. Людей каких-то помню. Что умею — ничего не забыл. Как-то так.

На мой взгляд, так и нормально получилось. Как у Доцента из «Джентльменов удачи» — «тут помню, тут не помню». Классика.

— Девица… тебе тогда перед нашим преподобным надо клятву принесть, что человек Божий Алексей тебе законный защитник, иначе никак. А он уже свидетельство даст, что принял такую клятву.

С этими словами он посмотрел ей в глаза строго. Но девочка не смутилась — она себя давно уверила в том, что такова была бы отцова воля, поэтому согласилась со всей горячностью. Полковнику такой оборот дела понравился — по всему видать, доверие вызвал. Тут с клятвами на Библии, или на чем там еще принято, наверняка не шутят.

— А тебе… — сказал он, обратив свой взгляд на меня, — …могу вот что присоветовать: мы тебя на карточку снимем. И отошлем на Большой остров с пакетботом, а они оттуда дальше пошлют, с уведомлением, что, мол, потерял память человек, может, знает его кто? Глядишь, в ином месте и вспомнят. Как?

Вспоминать в этом мире меня некому, так что согласился я легко. Зато подозрений меньше на мой счет будет. Зачем мне подозрения, когда у меня еще вопросы впереди будут — по имуществу спасенного ребенка и ее отношениям с дядей. Не надо такого, чтобы в меня можно было пальцем тыкать.

— А насчет Племени Горы уверены были?

— Конечно, — кивнул я, благо Вера про это все мне по дороге разобъяснить подробно успела. — У них на лбах пик трехглавый был, какому они молятся. Это я как-то помню.

— Застрелил кого? — уточнил полковник.

— Троих он успел, — ответила за меня девочка.

— Сам видел? — еще раз спросил полковник.

— Вот как вас сейчас, — ответил я.

Тут я