Читать книгу - "В шаге от вечности - Алексей Алексеевич Доронин"

в камуфляже, армейских ботинках и бронежилетах. Тот, кого в игре звали Слепой, давно не удивлялся контрасту между брутальностью аватаров и заурядностью самих игроков. Они были разбросаны по миру от Индонезии до Колумбии и от Норвегии до Южной Африки, говорили и писали на разных языках (хотя транслятор приводил для него поток их речи к нормам РРЛ — русскому разговорно-литературному, а для каждого к его родному языку или наречию), но что-то в них было неуловимо общее. Какая-то неприкаянность. Впрочем, он допускал, что это временное состояние, когда они только вывалились из игры и еще не адаптировались к реальному миру. В реальной жизни не он один был успешным.

Худые и толстые, мужчины и женщины. За спиной у тех, кто включил камеру, если приглядеться, можно было разглядеть интерьер их комнат. Но судить по нему об их достатке было бы опрометчиво. Богач мог играть, сидя в пустой голой комнате, а живущий на пособие — нарочно поставить в зону обзора камеры все ценное, что есть в доме. Где-то там у каждого валялся и шлем с костюмом, а у тех, кто победнее — очки. Но все они умели заходить в игру и через экраны, чего молодежь вообще не делала.

Две домохозяйки — китаянка из Гонконга и гречанка с Кипра — играли мужскими персонажами. Раньше была в команде боевая девка, которую по манерам можно было принять за лесбиянку, коротко стриженная и накачанная, любимым ее оружием был метательный нож. Таким был персонаж. А оказалось, что играл за нее длинноволосый манерный хлыщ лет тридцати пяти из Осло, Норвегия. Но все знали пункт № 8 пользовательского соглашения: «Пол персонажа может не совпадать с реальным полом игрока». Вроде он говорил, что натурал.

Игра была независимая и не попадала под «Лос-анджелесскую конвенцию о равной представленности в произведениях искусства». Процент женщин, расовых типов и наличие меньшинств тут не регулировалось ничем, кроме желания самих игроков. Но поскольку по сюжету действие происходило в Калифорнии после глобального потепления и таяния полярных шапок, да и среди аудитории были люди со всех континентов — их аватары в игре тоже отличались разнообразием оттенков кожи. Но почему-то сейчас в команде все персонажи принадлежали к сильному полу. Хотя это словосочетание давно уже было не в ходу.

Виктор Семенович пусть и изображал из себя иногда типичного “male chauvinist pig”, ничего не имел против негров и азиатов. Привык кое-как и к тому, что на свете есть геи и трансгендеры… хоть это далось ему нелегко, а в пору его молодости для их обозначения имелось другое слово. За женщинами он тоже, убедившись в этом на практике, признавал равный интеллект.

Но перегибы политкорректности раздражали его до сих пор, хоть и меньше, чем сорок лет назад. Поэтому во многие популярные вирки — сюжеты к которым, наступив себе на горло, писал, чтобы заработать на хлеб с маслом — сам он был ни ногой. Видеть чернокожего крестьянина в Венгрии тринадцатого века или лесбиянку-капитана пиратской галеры берберов на Средиземном море без усмешки не мог. Одно дело, когда это старая игра начала века с угловатыми моделями персонажей, мало похожая на жизнь. Или вирка, но про будущее или выдуманный фентези-мир. И совсем другое, когда вирка претендовала на достоверность и историчность. Для него это разрушение реализма портило весь кайф даже при хорошем сюжете и сеттинге.

Скрипты он все же писал — деньги, увы, не растут на деревьях. Григорьев еще помнил те времена, когда у слова «скрипт» было другое значение, и его знали только программисты. Теперь так называли любой сценарий.

В команде почти все были «поздней зрелости», а он был среди них самый старший, настоящий патриарх, даже уже вышедший на пенсию, до которой не каждый из них доживет. Это тебе не начало века, когда на нее выходили и в шестьдесят. Халява кончилась.

Но своим team mates разрешал обращаться к нему не только по игровому нику, но и просто по имени, без отчества. От других, кроме близких знакомых, Виктор Семенович все же привык слышать имя-отчество и обращение на «вы» в русском, а в английском фамилию и слово “mr.” — mister. Рассуждая: пусть его считают замшелым ретроградом, но странно, когда десятилетний называет глубокого старика — «эй ты, Витёк!». А новое поколение выходило в сеть почти с рождения и никакому такту они не были обучены. И он не миллиардер, чтобы запросто называть себя Джефф или Боб. С чужими людьми надо держать дистанцию.

В чате команды собрались все, даже убитые, которые заспавнились в стартовом городе, который неофициально звался Нубоград, и куда попадали все новички нулевого уровня. Не было только Палача, которого звали Родриго, как недавно выяснилось, и который имел какие-то терки в реальном мире с одним из этих ушлепков. Знать бы еще, в чем дело…

— Ты офф, босс? — спросил его чех по имени Мартин. Известный в игровом мире как пустынный налетчик Ящер.

— Да, на сегодня все, — ответил Виктор Семенович, вытирая пот со лба и краем глаза следя за собакой, чтобы не перемахнула забор. — У меня дела. Ты порули, пока Палач… то есть Родриго, не выйдет на связь. Буду часов через 12. Goodbye!

Просто минуту назад включился напоминатель. Значит, уже 13:00, и надо проверить почту.

Он вышел из чата. То есть оффнулся окончательно. Усилием воли заставил себя закрыть вкладку с самой игрой, все такую же черную.

Дела, дела, надо заняться делами. Проверить почту, ответить на письма.

Почта у него не обновлялась в реальном времени. Специально, чтобы не отвлекать от творческого процесса постоянным назойливым прилетом писем. Большинство из них не стоили его внимания, хоть и были письмами от людей, а не спамом от ботов (последний отсеивался еще на дальних подступах). У него стоял самый лучший софт, который определял с 95-процентной вероятностью, что перед ним в Сети — бот. Даже если тот вел себя, совсем как человек.

Виктор Семенович вручную просматривал почту три раза в день. Иногда еще реже. Все, кто с ним работал, знали об этой причуде скриптора — о том, что он не всегда онлайн. Ему при его статусе и не такое прощалось. Да и все же он не оператор термоядерной электростанции, чтобы всегда быть наготове.

У вас 7 непрочитанных сообщений.

«Ну-ка, посмотрим, что там есть».

Ага! Два из них — рекламная чепуха от людей, предлагающих свои услуги издателя или агента. Надо отписаться, чтобы не доставали. В черный список.

Третье