Читать книгу - "Инструментарий человечества - Кордвейнер Смит"

Род даже не спросил: «В чем шутка?» – хотя прекрасно понимал, что сам является ее предметом. Он лишь бледно улыбнулся собравшимся, чувствуя, как внутри растет голод.

– Мой робот готовит для тебя земное блюдо. Французский тост с кленовым сиропом. Ты мог бы прожить на этой планете десять тысяч лет – и ни разу его не попробовать. Род, ты не понимаешь, почему мы смеемся? Ты сам не знаешь, что сделал?

– Полагаю, меня пытался убить почсек, – сказал Род.

Лавиния прижала ладонь ко рту, но было слишком поздно.

– Так вот кто это был, – прогремел врач, Уэнтворт, чей голос масштабами не уступал телу.

– Но вы бы не стали смеяться надо мной из-за этого… – начал Род – и умолк.

Ему в голову пришла ужасная мысль.

– Хотите сказать, это правда сработало? Та затея с моим старым семейным компьютером?

Они снова засмеялись. Этот смех был добрым – но все равно оставался смехом фермеров, мучимых скукой, которые встречали все непривычное кулаками или хохотом.

– Ты это сделал, – ответил Хоппер. – Ты купил миллиард миров.

– Не надо преувеличивать, – рявкнул на него Джон Фишер. – У него было около одной целой шести десятых лет струна. На это миллиард миров не купишь. Во-первых, нет миллиарда обитаемых миров, не наберется даже миллиона. Во-вторых, такое количество миров не выставлено на продажу. Сомневаюсь, чтобы он мог купить тридцать или сорок штук.

Маленькое животное, повинуясь незаметному знаку лорда Редлэди, покинуло комнату и вернулось с подносом. Исходивший от него аромат заставил всех людей с интересом принюхаться. Пища была незнакомой, но сочетала сладость с остротой. Обезьяна вставила поднос в искусно скрытый паз в изголовье койки Рода, сняла воображаемую обезьянью шляпу, отдала честь и вернулась в свою корзину за креслом лорда Редлэди.

– Ешь, мой мальчик, – кивнул лорд Редлэди. – Я угощаю.

– Должен признать, это странное зрелище, – заметил огромный доктор Уэнтворт. – Перед нами богатейший человек во многих мирах, а у него нет денег даже на новый комбинезон.

– Чего в этом странного? Мы всегда берем ввозную пошлину в размере двадцати миллионов процентов от орбитальной стоимости товаров, – сердито огрызнулся Джон Фишер. – Вы хоть понимаете, чем другие люди захламили орбиту вокруг нашего солнца, ожидая, пока мы передумаем и они смогут продать нам половину всего мусора во вселенной? Мы окажемся по колено в барахле, если снизим тариф. Удивляюсь, что вы, доктор, забыли фундаментальные законы Старой Северной Австралии.

– Он не жалуется, – возразила тетушка Дорис, которой напиток развязал язык. – Он просто размышляет. Как и все мы.

– Конечно, мы все размышляем. Или витаем в облаках. Некоторые из нас покидают планету, чтобы стать богачами в других мирах. Избранным даже удается вернуться на условиях сурового испытательного срока, когда они понимают, каковы эти другие миры. Я всего лишь хочу сказать, что положение Рода покажется крайне забавным любому, кроме нас, севстралийцев, – сказал доктор. – Мы все богаты благодаря экспорту струна, но сохраняем бедность, чтобы выжить.

– Кто это здесь бедный? – рявкнул работник Хоппер, явно задетый за живое. – Я могу помериться с вами мегакредитами, док, в любое время, как только пожелаете. Или метанием ножей, если это вам больше по душе. Я ничуть не хуже прочих!

– Именно это я и имею в виду, – сказал Джон Фишер. – Хоппер может поспорить с любым на нашей планете. Мы по-прежнему равны, по-прежнему свободны, мы не пали жертвами своего богатства. Это и есть Севстралия!

Род поднял глаза от еды и произнес:

– Господин и владелец секретарь Фишер, для нормального человека вы чертовски хорошо говорите вслух. Как вам это удается?

Фишер вновь принял сердитый вид, хотя на самом деле не сердился.

– Думаешь, финансовую документацию можно диктовать телепатически? Я трачу столетия своей жизни на диктовку в проклятый микрофон. Вчера я почти весь день надиктовывал беспорядок, что ты учинил в деньгах Содружества на восемь лет вперед. И знаешь, что я сделаю на следующем собрании Совета Содружества?

– Что? – спросил Род.

– Потребую конфискации твоего компьютера. Он слишком хорош для частного лица.

– Вы не можете так поступить! – взвизгнула тетушка Дорис, расслабившаяся под действием своего земного напитка. – Это собственность семей Макартур и Макбан.

– Можете оставить себе храм, – фыркнул Фишер, – но ни одна чертова семья больше не перехитрит целую планету. Вам известно, что этот мальчишка в настоящий момент владеет четырьмя мегакредитами на Земле?

– У меня есть больше, – икнул Билл.

– На Земле? – рявкнул Фишер. – В деньгах СНЗ?

Повисло молчание.

– В деньгах СНЗ? Четыре мегакредита? Да он может купить Старую Австралию и прислать ее нам! – Билл стремительно протрезвел.

– Что такое деньги СНЗ? – негромко спросила Лавиния.

– А вам это известно, господин и владелец Макбан? – безапелляционным тоном спросил Фишер. – Надеюсь, что известно, потому что у вас их больше, чем у любого человека до вас.

– Я не хочу говорить о деньгах, – заявил Род. – Я хочу выяснить, что затеял почсек.

– О нем не тревожься! – рассмеялся лорд Редлэди, вскочив на ноги и драматично указав на себя пальцем. – Как представитель Земли я одновременно предъявил ему шестьсот восемьдесят пять исков, от имени твоих земных должников, которые опасаются, что ты можешь пострадать…

– Правда, опасаются? – спросил Род. – Уже?

– Разумеется, нет. Им известно лишь твое имя и тот факт, что ты их выкупил. Но они бы опасались, если бы знали, а потому как твой агент я опутал почсека Хьютона Сайма таким количеством исков, какого эта планета прежде не видела.

Большой доктор усмехнулся.

– Чертовски ловко, лорд и господин. Должен сказать, вы неплохо знаете нас, севстралийцев. Если мы обвиняем человека в убийстве, то настолько печемся о свободе, что он успевает прикончить еще нескольких, прежде чем первое дело дойдет до суда. Но гражданские иски! Святая овца! Он никогда из них не выпутается, до конца жизни.

– Он все еще почсекствует? – спросил Род.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Фишер.

– Он сохранил свой пост? Почсека?

– О да, – ответил Фишер, – но мы отправили его в двухсотлетний отпуск, а ему, бедолаге, осталось жить не больше ста двадцати лет. Значительную часть которых он проведет, защищаясь от гражданских исков.

Род наконец выдохнул. Он расправился с едой. Маленькая изысканная комнатка с ее механическим изяществом, влажный воздух, гомон голосов – от всего этого ему казалось, что он во сне. Взрослые люди говорили так, словно он действительно владел Старой Землей. Их тревожили его дела, не потому, что он был Родериком Фредериком Рональдом Арнольдом Уильямом Макартуром Макбаном сто пятьдесят первым, а потому, что он был Родом, мальчишкой, на которого обрушились опасности и состояние. Он огляделся. Разговоры смолкли. Все смотрели на него, и на их лицах он видел то, чего не замечал прежде. Что это было? Не любовь. Пристальная внимательность, смешанная с приятным, снисходительным интересом. И тут он понял, что означали эти взгляды.