Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

— Чтоб тебе сгореть, – прошептала девушка. Запустив обе руки Ранду в шевелюру, она посмотрела ему в глаза. То голубые, то серые, как утреннее небо на восходе. И сухие. – Ты можешь плакать, Ранд ал’Тор. Ты не растаешь, если заплачешь!

— На слезы, Мин, тоже нет времени, – ласково промолвил он. – Иногда псы настигают волка и сами тому не рады. А бывает, он накидывается на них или поджидает в засаде. Но поначалу волку нужно бежать.

— И куда мы отправимся? – спросила она, не отпуская его. Она никогда его не отпустит. Никогда.

Глава 30

Начала

Одной рукой придерживая подбитый мехом плащ, Перрин пустил Трудягу шагом. Утреннее солнце совсем не грело, а лошадям ступать по изрытой колеями дороге, что вела в Абилу, было не очень-то удобно. Помимо Перрина и дюжины его спутников, по дороге ехали две запряженные быками громыхающие телеги да шагала горсточка селян в простых шерстяных одеждах. Они брели, опустив головы, придерживая от налетающих порывов ветра шапки и шляпы, и их вроде как не интересовало ничего, кроме утоптанной земли под ногами.

Перрин слышал, как Неалд отпустил низким голосом неприличную шутку, Грейди хрюкнул в ответ, а Балвер сдержанно хмыкнул. Казалось, никого из этой троицы не трогало все, что творилось вокруг с тех самых пор, как месяц назад отряд пересек границу и вступил в Амадицию, как не беспокоило и то, что ожидало впереди. Эдарра резко отчитывала Масури за то, что у той соскользнул капюшон. Эдарра и Карелле обмотали головы и плечи шалями, не считая накинутых сверху плащей, но отказались переодеться и остались в своих длинных юбках. Холодно им будто и не было, а вот снег Айз Седай удивлял. Карелле принялась тихим голосом втолковывать Сеонид, что может случиться, если она не станет прятать лицо. Разумеется, если ее лицо увидят слишком рано, самое меньшее ей нужно опасаться хорошей порки.

Перрин знал, что Стражи, которые ехали позади, в любой момент готовы выхватить мечи и прорубить дорогу через строй врагов. Они держались настороже с того самого момента, как группа покинула на рассвете лагерь. Перрин провел рукой в перчатке по висящему на поясе топору, потом запахнул тяжелую ткань, пока нежданный порыв ветра не раздул плащ. Если дела пойдут плохо, то Стражи пригодятся. Слева, недалеко от того места, где дорога пересекала по деревянному мосту замерзший ручей, изгибавшийся вдоль околицы городка, торчали из снега обугленные бревна. Под бревнами виднелся квадратный каменный фундамент, возле которого уже намело сугробы. Замешкавшийся с изъявлением верности Возрожденному Дракону, местный лорд мог считать себя везунчиком, коли ему просто дали плетей и конфисковали все имущество. У моста, глядя на приближающийся отряд, стояла кучка людей. Ни шлемов, ни доспехов Перрин не заметил, но каждый крепко держал либо копье, либо арбалет. Друг с другом они не разговаривали. Просто смотрели, и пар от дыхания клубился у лиц. Вокруг всего города стояли караулы – на дорогах и у каждого дома. Это была страна Пророка, но многими территориями в ней по-прежнему владели Белоплащники и король Айлрон.

— Я правильно сделал, что не взял ее, – пробормотал Перрин, – но мне придется за это заплатить.

— Уж конечно, придется, – фыркнул Илайас. Для человека, последние пятнадцать лет не садившегося в седло, он на удивление ловко управлял своим мышастым мерином. Илайас вырядился в плащ, подбитый мехом черной лисы, который выиграл в кости у Галленне. Айрам, ехавший по другую руку Перрина, мрачно косился на Илайаса, но тот не обращал на бывшего Лудильщика внимания. Эта парочка не очень-то ладила. – Рано или поздно человеку приходится платить, а уж женщине и подавно. Причем не важно, должен он ей или нет. Но я-то был прав, да?

Перрин нехотя кивнул. Не совсем правильно принимать от постороннего советы, касающиеся отношений с женой. Но, как ни крути, советы были дельными. Разумеется, повысить голос на Фэйли было так же трудно, как не повышать тона в разговоре с Берелейн, но у него это получалось, – чаще с последней и несколько раз – с первой. Советам Илайаса Перрин следовал едва ли не буквально. При виде Берелейн в запахе Фэйли по-прежнему появлялись колючки ревности, но, с другой стороны, по мере того как отряд продвигался на юг, обида исчезала. Однако на душе было беспокойно. Когда тем утром Перрин сказал, что она с ним не едет, Фэйли даже не возразила. Ни единым словом! От нее запахло... удовлетворением! И как это ей удается одновременно сердиться и быть довольной? Ни одно из чувств не отразилось на ее лице, но нюх Перрина не обманывал. Получалось, чем больше он узнавал о женщинах, тем меньше понимал!

Копыта Трудяги гулко загрохотали по дощатому мосту, и стражники, нахмурясь, перехватили оружие. Народ за Пророком следовал странный, и эти ничем не отличались от обычных его последователей – чумазые мужчины в великоватых шелковых кафтанах, уличные громилы, все в шрамах, розовощекие подмастерья, бывшие купцы, лавочники и ремесленники, которые будто месяцами спали в своей одежке. Но за оружием ухаживали тщательно. У некоторых лихорадочно сверкали глаза; лица других одеревенели от настороженности. Пахло немытыми телами, нетерпением, тревогой, страхом, всем вперемешку.

Они не попытались преградить дорогу, просто смотрели. Из того, что слышал Перрин, к Пророку являлись и леди в шелках, и нищие в отрепьях, рассчитывая получить благословение. Потому-то он и решил приехать вот так, всего лишь с горсточкой спутников. Если нужно, он бы напугал Масиму, если того возможно напугать, но лучше все же обойтись без боя. Пересекая мост и въезжая на мощеные улицы Абилы, Перрин спиной чувствовал взгляды стражников. А перестав ощущать эти взгляды, облегчения не испытал.

Абила была довольно крупным городком с несколькими сторожевыми башнями и множеством домов в четыре этажа, причем все дома крыты шифером. Тут и там между домами виднелись груды камней и бревен – на месте разрушенных гостиниц или купеческих особняков. Нажитого торговлей богатства Пророк не одобрял, равно как и пьяного разгула и того, что его последователи называли непристойным поведением. Пророк не одобрял вообще многое и не скупился на наглядные примеры.

Улицы были запружены народом, но верхом ехали лишь Перрин и его спутники. Снег уже давно превратился в слякотную кашу по щиколотку глубиной. Сквозь толпу медленно пробирались телеги, запряженные быками, изредка попадались фургоны, а простых колясок, не говоря уж о каретах, не было и в помине. Не считая тех, кто был в