Читать книгу - "Космоолухи: Рядом. Том 1 - Ольга Громыко"

— Извини. Что там в бригаде новенького? Как Маркус, еще скрипит?

— Перевелся в офис, но говорит: «Отсюда вы меня только на кладбище выжмете». В прошлом месяце трое молодых ребят пришло, двое так себе, поиграют в суперменов и свалят, а один вроде ничего, стоящий…

Они проговорили еще около часа, но заболтаться и забыть о времени так и не удалось.

— Ладно, иди дрессируй своего кибера, — смирилась Валерка, махнув рукой официантке, — платить за себя она никому не позволяла. — Я передам ребятам, что у тебя все в порядке, кроме мозгов. И запишись на обследование, слышал?! Что это за дурацкое самоистязание? Тебе, судя по твоему рассказу, экзоскелет сейчас нужен больше, чем когда бы то ни было, и желательно боевой.

— Запишусь, не бурчи, — беззлобно огрызнулся Стрелок, сгребая со стола термобокс. Посмотрел, как Валерка накидывает и застегивает куртку, и, решив, что столь важная тема все-таки достойна нормального завершения, а не обрыва, с чувством сказал: — Если бы я мог вернуть Кая хозяину, я бы с радостью это сделал. Вот честно, хоть завтра его туда повез бы, на «Святом Валентине», он как раз летит на Землю, и сдал с рук на руки! Но я не могу. И никто не может. Кира говорила мне, что Центр оказывает владельцам бракованных киборгов всяческую поддержку, проводит психологические консультации, помогает оплатить лечение… Но только если владельцы и киборги сами этого хотят. А хозяин Кая его просто выкинул, без раздумий и сожалений, как рыбку в унитаз смыл. И вернешь — снова смоет, без вариантов.

— Все-таки Тошу и Гошу тебе ужас как жалко, — усмехнулась подруга. — Ладно-ладно, я поняла! Для счастья тебе необходим бракованный киборг и рыбки, иначе никак.

— Что-то в этом роде. — Стрелок заставил себя улыбнуться в ответ. — Не буду врать, я предпочел бы менее бракованного, но тут уж ничего не попишешь. Ему хозяин тоже не слишком исправный достался.

Стрелок автоматически глянул на пустое запястье. Подруга укоризненно вздохнула: «Ну вот, чуть не забыл!» — опустилась на четвереньки, пошарила под диванчиком, вытащила коммуникатор и сама защелкнула его на протянутой руке.

— Стрелок, я не собираюсь учить тебя жить, — напоследок сказала Валерка, не спеша выпускать его запястье. — Потому что слишком хорошо знаю — это бессмысленно. Просто береги себя, старый дурак, ладно?

Валерка по-дружески чмокнула его в щеку, вскинула обе лямки сумки-рюкзачка на одно плечо и ушла, не оглядываясь. Она действительно слишком хорошо его знала.

Где-то в ящике стола до сих пор лежало кольцо, которое он, в то время здоровый, сильный и отважный эмчеэсовец, так и не решился ей вручить. С тех пор у Валерки появились муж, дочь, внуки… второй муж… А он… А он — старый дурак.

Стрелок уже подъезжал к двери, когда услышал странные глухие звуки, доносящиеся откуда-то от подлокотника и эхом отдающиеся в квартире.

Или наоборот.

Стрелок поднял руку с коммуникатором. Судя по таймеру, сеанс связи длился уже полтора часа: Стрелок уронил аппарат раньше, чем успел нажать «отбой», а Кай не получил нужного приказа.

Кресло сделало рывок вперед, переехало через порог — и остановилось.

Кай бил тарелки.

Вернее, выполнял подпрограмму «расставить по местам посуду», запустившуюся по финальному писку посудомойки, но каждый раз, чуть-чуть не донеся тарелку до полки, вопреки имплантатам разжимал пальцы, на которых уже проступили лиловые пятнышки.

Дзынь. Дзынь. Бряк.

Кай тупо посмотрел на упавшую, но не разбившуюся. Наклонился, подобрал.

Дзынь.

— Кай!

Киборг замер, слепо глядя перед собой.

Одно дело — назойливые, липкие уговоры искусителей-психологов и воспитателей Центра, что хозяин Каю не нужен, что он вполне может обойтись без него и даже должен хотеть этого. Эти люди его украли, увезли против его воли, уверяя, что сделали это «ради его блага». Они не кричали на Кая, не били его и с тщательно скрываемым раздражением называли умницей, даже когда он нарочно делал все наперекосяк. Верить им нельзя.

Совсем другое — случайно подслушанный чужой разговор. В котором у собеседников нет причин врать друг другу и искренность достигает почти нереальных для людей ста процентов.

Здесь, на станции, вообще все было настоящее: злость, страх, боль, голод. А не так, что порвал штаны — пожурят, как ребенка, и дадут новые.

Стрелок медленно подъехал к киборгу. Вытащил из посудомойки чуть щербатое, давно раздражавшее блюдце, задумчиво повертел в руке и с размаху бросил об пол. Крохкое оказалось, мелкие осколки брызнули от стены до стены.

— Да, мне тоже паршиво, — сказал он, не глядя на Кая. — И я тоже не знаю, что с этим делать.

Стрелок нашарил в посудомойке еще одну тарелку и отправил ее вслед за блюдцем.

Дзынь.

Кай, помедлив, тоже взял следующую.

Посудомойка была большая, на восемь комплектов, и ее запускали, когда туда перекочевывала вся посуда.

На сей раз это оказалась дорога в один конец.

Стрелок не стал заставлять Кая подметать кухню, да и вообще не стал ничего приказывать. Он чувствовал себя опустошенным, как эта посудомойка. Хотелось лечь, закрыть глаза и сдохнуть.

Киборг постоял-постоял, таращась на усыпанный осколками пол, и, хрустя ими, пошел к своей кровати. Лег на спину, не раздеваясь, поверх одеяла — время сна еще не пришло, значит, просто «экономия энергии». Ногами на подушку, разумеется.

Стрелок осторожно, одной рукой придерживаясь за поручень кресла, наклонился и подобрал с пола синий осколок. Любимая тарелка Белки, там в центре еще была веточка цветущей вербы… Кто разбил ее — Кай или Стрелок?

Под колесами кресла осколки даже не хрустели — лопались с громким отчаянным треском. Когда отзвучал последний, стало слышно только глубокое ровное дыхание киборга.

Которое Стрелок раньше не слышал даже в ночной тишине.

Поколебавшись, он осторожно протянул руку и мягко погладил Кая по голове, как маленького, горько рыдающего ребенка. На этот раз киборг не отвернулся, но глаза осталось пустыми, безжизненными. Как будто он просто ничего не почувствовал, вконец замкнувшись в своем горе.

— Ну вот, теперь мы еще и без посуды остались, два осла, — устало сказал Стрелок, убирая руку.

Он повертел в пальцах колючий осколок, показал Каю:

— Видишь? До тебя у меня был другой киборг. Девушка, тоже светловолосая, но темнее тебя, такая с золотинкой. Ее звали Белка, и она была для меня… всем.

* * *

…Время перевалило за полночь, пол так и остался неубранным, термобокс с ужином — неоткрытым.

Кай смотрел в потолок, лишь изредка моргая. Стрелок рассказывал. То серьезно, то, когда вспоминался забавный эпизод, не сдерживая смеха, а когда грустный — волнения. Он ничего не требовал от Кая — ни ответов, ни даже внимания. Просто выплескивал это из себя, с начала и до самого конца. То, что он хотел и не мог сделать весь этот год.