Читать книгу - "И бегемоты сварились в своих бассейнах - Джек Керуак"

К субботе сыскное агентство мне осточертело. Босс оказался хитрой сволочью — то и дело подсовывал повестки, чтобы я доставил их «по пути с работы», в то время как адресат оказывался на другом конце города.

К Алу я зашел ближе к восьми вечера, успев побывать в Бронксе. Мы собирались съездить на Вашингтон-сквер и пожелать нашим морякам счастливого плавания.

В квартире номер тридцать два Барбара и Филип тискались на диване. Филип был в одних матросских брюках, а Барбара — в нижнем белье. Они лежали неподвижно, лишь Филип, бросив взгляд на Ала, теснее прижался к девушке.

Майк Райко и Джейни были в спальне. Майк натянул брюки, вышел и поздоровался. Я присел на диван.

— Значит, завтра утром? Во сколько?

— Мы не уходим, — сказал он. — Нас уволили.

— Вот как? Никогда о подобном не слышал.

— Так получилось. Мы пришли, а боцман посоветовал нам пока не подписывать контракт, потому что старший помощник — сволочь. Ну, мы спустились вниз, попили молока, приняли душ, а потом явился старпом, такой рыжий верзила, и говорит: «Я так понял, парни, что вы никак не решите, наниматься на работу или нет. Так что убирайтесь вон с корабля, а еще вы должны нам за воду в душе». Такие дела.

Из спальни вышла Джейни.

— Я так и знала, что они не уедут.

— В понедельник — точно, — заверил Майк.

— Нуда, конечно. Я вздохнул.

— Вы обедали?

Оказалось, что нет, и все, как обычно, принялись обсуждать, пойти куда-нибудь или поесть дома.

— Меня уже тошнит от этой квартиры, — заявила Джейни. — С самого утра здесь торчим.

Они оделись, и мы отправились на Шестую авеню в закусочную. Я взял только мороженое, потому что уже успел перекусить, но потом передумал и заказал фаршированный перец. Все подали одновременно, а перец оказался паршивый.

Филип сидел у стойки рядом со мной, постаравшись оказаться как можно дальше от Ала.

После тошнотворной еды, за которую мне пришлось еще и заплатить, потому что ни у кого не было денег, мы вышли на улицу и остановились у высокой решетки, окружавшей палисадник многоквартирного дома. Ал перелез через ограду и развалился на траве. Барбара с Филом сели на скамейку, он положил голову ей на колени. Стоял жаркий вечер, мимо шли прохожие.

Я поговорил с Майком о торговом флоте и спросил, почему он не носит форму и не пользуется льготами.

— Да ну, — отмахнулся он, — нечестно как-то.

— Ты считаешь, это честный мир? Кто-то предложил сходить на «Великую иллюзию» с Жаном Габеном, но Барбара сказала, что видела фильм пять раз и знает наизусть каждое движение Эриха фон Штрогейма.

Представление с головой на коленях им с Филом наскучило, и они встали со скамейки. Фил заговорил о своем отце. «Через пару лет старика выпустят», — сказал он.

Мы решили перейти через дорогу и выпить пива. Ал полез было через ограду — и сверзился на тротуар. Я помог ему встать.

— Ушибся?

— Кажется, ногу подвернул, — поморщился он.

Филип с Барбарой уже были на той стороне. Мы зашли в бар и заняли столик в глубине. Ал заметно прихрамывал.

Перед музыкальным автоматом плясал пьяный, поэтому задерживаться мы не стали. У Джейни возникла идея:

— Пошли в «Германию»!

Мы с Филипом и Барбарой шли впереди, и я спросил, когда он уходит в море. Он ответил, что в понедельник. Потом зашел разговор о Рембо. Барбара всю дорогу молчала — похоже, дулась. Ал бодро прихрамывал шагах в трех позади, Филип его старательно не замечал.

До войны «Германия» считалось одним из самых шумных и неприятных заведений во всем Нью-Йорке. Там целыми толпами собирались студенты и распевали хором, а в туалетах регулярно завязывались драки, часто на гомосексуальной почве. Теперь эта пивная мало чем отличается от прочих.

Мы уселись за длинный деревянный стол и сделали заказ. Пиво принесли в высоких глиняных кружках. Филип сидел напротив Барбары, время от времени подставляя голову, чтобы она погладила. Это выглядело натянуто и отвратительно. Потом он игриво цапнул зубами ее палец, оставив на ногте полосу содранного лака.

Майк в очередной раз поведал историю о том, как их выкинули с корабля. Джейни тошнило, остальные зевали, разглядывали ногти или глядели по сторонам. Наконец Барбара собралась домой в Манхассет, и Филип отправился провожать ее до метро. Ал умоляюще взглянул на него, как собака на хозяина, но взгляд пропал даром.

Райко завел рассказ о том, как в Северной Атлантике потопили транспорт «Американская звезда». Он сам эту историю услышал в каком-то чикагском баре от одного из выживших. «Просто ужас, — говорил тот. — Тьма стояла хоть глаз выколи, я оказался на плоту с чернокожим коком, а вокруг утопающие солдатики на помощь зовут…»