Читать книгу - "Пехота апокалипсиса - Александр Золотько"

– Давай-давай,– одобрил Пантелеймонов.– Выздоравливай. А там разберутся, кто виноват и кто прав, и отделят героев от преступников. А пока...

Пантелеймонов вернулся на свою кровать и лег.

И замолчал.

Молчание длилось почти полчаса и за это время успело приобрести густоту и тяжесть.

Трошин тяжело вздохнул.

Пантелеймонов ничего не сказал.

– Ладно,– не выдержал Трошин.– Хрен с ним.

– С кем?

– С ним. Хрен – всегда с ним. С ней он бывает только иногда. Мой командир майор Ильин говорит...

– О,– Пантелеймонов поднял указательный палец,– началось. Этого твоего командира зовут Игорь?

– Таки да, началось,– засмеялся Трошин.– Его зовут Игорь Андреевич, он родился в тысяча девятьсот восемьдесят втором году...

– И кличка у него – Кот,– закончил Пантелеймонов.– Потому что мартовский.

– Двадцать седьмого марта, в международный день театра. Теперь ты еще скажи, что вы с ним близкие друзья.

– Не скажу. Если бы я его встретил...– голос Пантелеймонова словно выцвел и приобрел шероховатость бумаги.– Если бы я его встретил...

Трошин оглянулся на территориала.

Тот лежал на спине и, казалось, что-то рассматривал на сером, давно не беленном потолке. И выражение у него на лице было самым что ни на есть неопределенным.

И только Трошин собрался уточнить, что именно так опечалило собеседника, как открылась дверь палаты и вошел мужчина в белом халате. Явно не военный – это Трошин понял сразу.

– Здравствуйте,– сказал мужчина,– я ваш врач, зовут меня Артур Феликсович Флейшман, и я вас буду лечить.

– Здравствуйте, доктор! Меня зовут Алексей Трошин...

– И вы его будете лечить,– закончил Пантелеймонов.

– Ну, мне Вероника сейчас сказала, что ваше ранение не опасно... неприятно, как любая рваная рана, но не опасно.– Флейшман кашлянул, подвинул к кровати Трошина стул и сел.

Достал из кармана блокнот и ручку. Еще раз откашлялся.

– Да вы смелее, доктор,– подбодрил его Трошин.– Вы же, как я понимаю, пришли составить этот, как его, анамнез? Типа кто меня подрезал, как, когда... Вернее, когда и как – понятно. Остается – кто.

– Да, понимаете...– Флейшман покрутил в руках блокнот и ручку.– Мне нужно знать, при каких обстоятельствах...

– Понятное дело, последние медицинские исследования выявили, что имя человека, нанесшего рану, произнесенное вслух, значительно ускоряет и облегчает заживление,– сказал Трошин и повернулся к Пантелеймонову.– Тебя, Гриша, тоже опрашивал доктор?

– А чего меня опрашивать? Я сюда попал в бессознательном состоянии с потерей памяти обо всем происходившем,– сообщил Григорий.– Мне повезло.

– Повезло,– согласился Трошин.– Ну вот отчего так – во все времена военные медики имели сложные взаимоотношения с представителями бессмертной службы «молчи-молчи»? Или были с особистами врагами, или работали на них в поте лица...

– ...И не пачкая рук,– подхватил Пантелеймонов.

На щеках Флейшмана выступили красные пятна.

– Понимаете,– сказал доктор,– я должен...

– Работа такая,– понимающе кивнул Трошин.– Пишите.

Флейшман приготовился писать.

– Значит, так, во время прогулки... прогулки... записали?.. поскользнулся... поскользнулся и упал. Наверное, на гвоздь. Не видел, так как в этот момент... момент... вспоминал... вспоминал, да так и не вспомнил,– закончил Трошин.

– То есть вы не помните, на что конкретно упали? – уточнил Флейшман.

– Именно! То есть упал конкретно, но на что – не помню. Все! – Трошин погладил себя по заклеенному боку и еле слышно застонал.– Больше говорить не могу. Извините. Слабость и общая потеря сил.

– Ну ладно.– Доктор встал со стула, стал засовывать ручку и блокнот в карманы, выронил ручку, поднял, зацепил стул, успел его подхватить, поставил к столу.– Если вспомните... или что-то захотите сказать...

– Вот ведь,– покачал головой Трошин,– стоило почти десять лет учиться, чтобы потом подрабатывать мелким стукачом.

– А он не подрабатывает,– сказал Григорий.– Он тут, кажется, на тех же правах, что и мы с тобой. Вас сюда привезли тридцатого октября?

– Ну...

– А он сюда попал – двадцать пятого. Значит, смотри, вот там,– Пантелеймонов указал пальцем на стену,– вон в той стороне – Адаптационная клиника. До нее – километров пятьдесят по прямой. У нас вокруг расположения – с трех сторон Ничейные Земли, а дальше – Территория. Понятно?

– Более-менее,– кивнул Трошин.

Наконец-то ему кто-то объяснил, где именно он находится. Карту этого района он знал очень хорошо. Можно сказать – на память.

– Вот, когда наш Старик...

– Кто?

– Полковник Жадан, Андрей Викторович. Классный, между прочим, мужик. Так вот, когда он эвакуировал персонал из Клиники...

– Прямо вот лично на руках выносил...

– Ну, приказал эвакуировать. Когда эвакуировали, привезли вместе с нашими бойцами и доктора. Потом...

– Подожди, это из той самой Клиники, которая Последняя крепость Земли? Которую чокнутый главврач захватил? – Трошин, не обращая внимания на боль, сел на постели.– То есть наш доктор лично участвовал в этом заговоре?

– Ага, участвовал...– хмыкнул Григорий.– Ты на него посмотри, вылитый повстанец. Бунтарь. Не было там никого в Клинике. Ни врачей, ни больных. Из врачей – только доктор. Какие-то солдаты, которые то ли Клинику захватывали, то ли освобождали... Их куда-то дальше вывезли. А доктора тут скинули, видать уже тогда планировали превратить Базу Территориальных войск в спецлагерь.

Трошин посмотрел на закрытую дверь, словно пытаясь рассмотреть сквозь нее ушедшего доктора.

– Да я с ним пытался разговаривать,– сказал Пантелеймонов.– Старая воспитательская привычка. Молчит, как рыба об лед. Я ему и так, и эдак, а он... «не знаю, не видел, главврач уехал и не вернулся»... и я ему верю – не знает ничего доктор.

– Не знает...– протянул Трошин.– Но ведь любим мы его не только за это? А, Григорий? И если ты мне расскажешь еще, чем же тебе так не глянулся мой командир, настроение у меня станет еще лучше.

– А не пошел бы ты, Леша, на хрен, со своим любопытством,– ласково ответил Пантелеймонов.– Вот так бы встал с кровати и пошел. Имею я право на личные воспоминания?

– Ладно,– не стал спорить Трошин.– Имеешь. Ты как полагаешь, нас тут прослушивают?

– С ума сошел? – самым неподдельным образом возмутился Григорий.– Мы тут возле самой Территории, у нас тут Корабли летают почти над головами... Лишняя электроника нам ни к чему. Сам же знаешь, что делает Корабль с электроникой. И с теми, кто рядом с ней находится. У нас установки залпового огня на ручном приводе были.