Читать книгу - "Чужой мир: Практикум - Алексей Анатольевич Федотов"

интонаций и говорила она с большими паузами между предложениями.

«Эй, Мия! Что происходит?»

Извини, – уже обычный голос. — На тест всех моих систем потребовалось много ресурсов. Зато теперь могу сказать однозначно. Прокол внешней связи был удален из моей системы и резервного хранилища. Восстановлению подлежит только со внешнего носителя.

Вот же ж… У меня возникло острое ощущение, что меня кто-то дурит. И клянусь, что этот кто-то получит по наглой, электронной морде. Да, и я не имею в виду Мию.

Не то, чтобы мне прям сейчас нужен был этот протокол. В конце концов мне бы еще разобраться с новым помощником у меня в голове. Но подобная ложь наводила на весьма справедливые сомнения — а так ли все обстоит, как говорил мне этот голожопый Наставник?

Сдается мне, что именно он покопался в моем нейро-импланте и именно удалил этот протокол.

Вопрос — зачем?

Какую цель он преследовал? Не дать мне доступа к его базе? Так он мог просто не говорить о том, что база вообще существует и все.

«Мия, покажи мне еще список категорий»

Выполнено!

Я пролистал взглядом текст. Вот, нашел.

… Искин не может допускать в своем общении в оператором прямую ложь…

Вот оно. Я конечно не специалист в компьютерной логике, но написанное говорило однозначно — он не мог соврать или умолчать при заданном мною вопросе. Это жесткий, системный императив. А вот внести исправления в мой нейро-имплант вполне. Вред человеку это не несет? По-видимому, не несет.

Ну, погоди! Я до тебя доберусь!

Не надо трогать мое!

Глава 13

Все-таки каждое утро — это эмоции.

Для кого-то они хорошие, для кого-то они плохие. Вот для меня в это утро эмоции были однозначно не хорошими.

Во-первых, я банально не выспался.

Разговор с Мией зашел далеко за полночь, и я лег спать, когда горизонт начал бледнеть, предвещая рассвет. Самое плохое это, то что разговоры с ней, не принесли в общем-то никакой пользы. Я пытался ее разговорить на темы магии и ее предыдущего владельца жизни, но нет. На все вопросы мои был ответ, что в базе информации нет или разглашение информации запрещено системным императивом. Паскудство. Вроде у меня в голове кладезь информации о боевой магии древних, но… Видит око, да зуб неймёт.

Это не добавляло мне хорошего настроения.

Во-вторых, я обнаружил, что одеть в Академию в общем-то и нечего. Купленного за большие деньги костюма не было.

Он конечно был. В моей общажной квартире. Если конечно меня за пропуски в занятиях еще не отчислили. А здесь была повседневная одежда, которую я купил вчера вместо больничного одеяния. Черные широкие штаны, как я люблю, и белая длинная рубашка с широким поясом. Оно конечно хорошо. Все новенькое. Чистенькое. Но для похода в Академию это не то. Тем более я первый раз на учебу иду и хотелось бы выглядеть так, как и другие студенты. Слава богам, студенческий знак остался в этом доме. В спешке не надел два месяца назад.

Сообразил я насчет одежды, точнее отсутствия нужной, когда уже сидел в столовой за столом и уплетал горячий омлет с большим бутербродом.

Лена вошла в столовую, когда я уже пил кофе и она была уже при полном параде. Черная и короткая юбка. Белая, приталенная рубашка и черный пиджак. Как дань студенческой моде, по которой надо в одежде обозначать стихии, выделялась алая брошь на лацкане пиджака в виде розы. Красные лепестки с белоснежным обрамлением.

Ух, хороша чертовка!

Куда только делись одежды, аля косплей на кожаные доспехи, и дорогой меч. Нет, девушка однозначно взрослеет и избавляется от комплексов.

Но собственно, меня в ее виде привлекла не ее одежда, а то что над ее головой застыла надпись — «Абсолют. Ранг 2».

Ага. По-видимому, мои ночные разговоры с Мией принесли свои плоды, ибо она теперь согласилась с современной градацией магов на стихии. Еще ночью она упорно считала магов не абсолютов — ущербными. С дефектом магического ядра. А людей, лишенных магии вообще калеками.

«Сделай у дружественных объектов цвет надписи зеленый, у враждебных — красный. Все прочие — серый.»

Выполнено.

Цвет надписи на Леной сменился на травянисто-зеленый.

Славненько.

Напоминаю, что те объекты, которые ты хочешь сделать дружественными, требуют внесения образа ауры в мою базу.

Ну, да. Ну, да.

Те, кто еще не попал в поле моего зрения, когда она уже «проснулась», считались нейтральными объектами, так как она в свою базу тащила копию образа мага. Точнее копию той ауры, что состоит из рисунка магических каналов и структуры ядра. Как оказалось, они у каждого мага свои. Индивидуальные. Все равно что отпечатки пальцев на руке.

Чтобы однозначно идентифицировать личность ей была нужна аура. Без нее никак. Попытки включить Рому в зеленый список вызвали отповедь, что не могу и не буду.

Ну что ж. Буду показывать.

— Ну, что? Готова идти на учебу? — Бодро спросил я у Лены.

— Демидов, дай я поем сначала! — фыркнула она.

О как! Демидов! Ну-ну.

Ну хоть радует то, что она по крайней мере не растеряна как вчера вечером. Видимо приняла новости. Приняла и переварила в себе. Оттого и самоуверенность с ехидством.

Самоуверенность — это конечно хорошо, но все же убавим немного. Попозже. Вечерком. Слишком самоуверенный долго не живут.

Лена взяла тарелку и быстренько себе наложила большую порцию омлета. Сделала бутерброд с мясом и налила себе кофе.

На отсутствие аппетита она похоже не жалуется.

Кроме нас за столом был только неизменно мрачный Маркус, который собственно меня и будил. Иначе бы я позорно проспал первую лекцию. Остальные мужики поели до нас, а Аня осталась нежится в объятиях Морфея, как поведала Лена.

Ну, пусть спит. Ей сейчас полезно. В ее положении.

Пока я пил вторую чашку кофе, Лена доела свой завтрак и сверкая белоснежными зубками ела румяную ватрушку с творогом.

— Ну, что? Пойдем? А то опоздаем! — спросил я после того как исчез последний кусочек выпечки у нее в руках.

— Угум. Фойдем. Фто⁈ — возмутилась она, глядя на мою улыбку. А как было не улыбаться, глядя на жующую Лену с набитыми щеками.

Это не рыся. Это честное слово хомяк какой-то.

Но весьма симпатичный.

В конце-концов я не выдержал и прыснул от смеха.

— Фурак!

Я засмеялся в голос.

Она мрачно дожевала, запила остатками кофе и обиженно повторила:

— Дурак!

—